Ключ
Шрифт:
— Антея, — он слабо дернул меня за волосы. — Повернись ко мне.
— Это я убила тебя. Тогда и сейчас. Я…
— Глупая. Ты дала мне силу, два года жизни и себя, мой Свет.
Я обернулась и поцеловала его. Азар закинул руку мне на спину и из последних сил прижал к себе.
— Я всегда буду рядом, — произнес он. — Это твой мир, рех ману. И нам удалось его сохранить. От демонов и от Великой ночи…
— Я не смогу без тебя, — прошептала я, глотая слезы. — Я люблю тебя.
— Значит, я всё сделал правильно, — орк глубоко вздохнул, и его рука, безвольно соскользнув с моего плеча, упала на землю.
— Азар?
Я боялась взглянуть на его поле. Протяжно, будто прощаясь, протрубил призрачный дракон и навсегда исчез в темнеющем небе.
Спазм сдавил горло, и я захрипела, ощущая, как душевная боль становится физической.
— Не покидай меня…
Абстрактный мир оставил мне разум, но забрал душу.
Тюрьма ордена не была похожа на Карбаншрид — чистые, светлые стены, большие камеры, широкие коридоры, терпкий запах чистящих средств. Право слово, эти твари не заслужили подобных удобств.
Арельсар шел впереди меня, позади — семеро охранников и мистер Кэрроу. Рельс, если и злился до сих пор, то виду не показывал. Я сорвала их операцию, приказав демону уничтожить прибор. И хотя часть террористов, действующих в ордене, обнаружили себя, пострадали и миротворцы, не понявшие в чем дело. Слишком много жертв, слишком много вопросов осталось без ответа, я это знала, но кевт молчал. Он тоже знал, что я многое потеряла.
Моя цель была достигнута — демоны исчезли, Источник потух, Кракен задержан, прибор в руках у тех, кому я могла доверять. Но «Тени» живы и, возможно, владеют вторым экземпляром усилителя поля, как называл прибор Кэрроу. Понимая, что может сделать разумный, обладающий высоким КПВ, миротворцы, при поддержке агентов ССК и негурской Бешеной Кобры, не первый месяц вели поиски лабораторий, складов, схронов, принадлежавших «Теням».
Я так и не узнала, что за план готовил Арельсар, но воплотить его в жизнь он должен был перед выступлением Кракена. Я поторопилась.
Хотя, ничего бы не изменилось.
Я все равно бы потеряла ат харга.
— Ты уверена, что готова с ним говорить? — Арельсар остановился перед камерой и обернулся ко мне.
— Я же испортила твой блестящий план, мне и разгребать, — сухо отозвалась я, разворачивая поле. — Давайте не будем тянуть время.
Охранник вошел первым, за ним шагнул Арельсар, и только потом пропустили меня. Дезмон сидел на койке и дремал, но едва зашла я, как тут же открыл глаза.
— Здравствуй, Антея, — эльф хотел было подняться, но охранник швырнул его обратно.
— Сидеть!
— Ваше право, — Дезмон кивнул.
— Вы можете оставить нас? — я посмотрела на Арельсара. — Я хочу поговорить с ним наедине.
Кевт отрицательно покачал головой.
— В таком случае, мне здесь делать нечего, — развернувшись, я толкнула дверь камеры, как Рельс поймал меня за руку.
— Ты уверена? — шепотом спросил он.
— Да, — просто ответила я.
Через пару минут в камере остались только Кракен и я. Эльф сидел на койке, поглаживая культю, и смотрел на меня разномастными глазами. Его долго откачивали местные врачи — почти месяц понадобился только для того, чтобы привести Дезмона в сознание. Демон задел что-то или повредил какой-то орган. Меня мало интересовал
— Как живется без руки?
— Как живется без ат харга?
Я склонила голову на бок.
— Вы ещё думаете, что сможете избежать наказания? Мир в курсе, что вы такое.
— А как Керцез отнесся к вести о смерти сына? — Дезмон не сводил с меня глаз. — Позволил выбить вам его имя?
— Если вас так это интересует, — я вздохнула. — Керцез знал, что ат харг погибнет, если Источники будут уничтожены. Но сын Хагонов исполнил свой долг. Его почитают, как героя. Имя Азара выбито на всех четырех Источниках. На скале предков его имя писала мать, на земле мертвых — сестра. На Прэне и в Шарсе-Шарсе — я.
— Разве Источники не развалились?
— Прэнский раскололся надвое. Остальные — целы.
— Это интересно.
— Не для вас.
— Вы изменились, — Дезмон улыбнулся. — И не только внешне.
— Находите это смешным?
— Нет. Что вы от меня хотите?
— Правды.
— Я всё сказал на допросах.
— Вы ничего не сказали на допросах, — отрезала я.
— Значит, не так спрашивали, — Дезмон пожал плечами.
— В ордене ещё остались ваши приспешники.
— В ордене есть новый Кракен, — эльф покачал головой. — Сеть вам не разрушить, мисс. Она в несколько раз старше вас. Вы умрете, а кто-то будет жить долго и творить дальше.
«Значит, я убью всех до того, как умру».
Дезмон вздрогнул и посмотрел на меня — несколько растерянно. Я не сводила с него глаз. Поля вокруг бесновались.
— Что ты делаешь?
«Учусь копаться в чужих мозгах».
Дезмон нахмурился, хотел было подняться на ноги, но не смог. Я улыбнулась.
«Посидите здесь пару суток неподвижно, может, что-то вспомните».
Когда Дезмон заговорил, вместо страха в его голосе звучало восхищение и… удовлетворение.
— Я никогда не сомневался в тебе, Антея. Кэрроу была права, когда воспевала о тебе хвалебные песни. Она думала, ты сможешь исцелять, я же надеялся, что ты ввергнешь мир в хаос, выпустив демонов. Вспомни Ямы.
— Зачем вы устроили там взрыв?
Дезмон замолчал, но я, просверлив абстракцию мозга, заставила его говорить.
— Армия эльфов набирала силу. Нам нужно было отвлечь их от захвата гоблинских земель. Кевтов всё равно не осталось, но тут на сцене появилась ты с орком и ордой демонов, и ССК не смог противится воле предков. Оркам нужен был Источник, нужна была война, — Кракен сглотнул, вытаращив глаза посмотрел на меня, но я продолжала воздействие. — Ты… Ты виновна не меньше нас. Когда ССК развернули знамя войны, мне ничего не оставалось делать, как воспользоваться изобретением Гранто. Профессор знал, что я Кракен. Он разрабатывал прибор под мое поле. Пришлось пожертвовать им, но я… Мы знали, что следует делать.
— Начали истреблять лидеров государств, верно?
Кракен сморгнул и ничего не ответил. Я устала и свернула поля.
— Вы проиграли, Дезмон.
Но эльф покачал головой.
— Нет, Антея. Мы выиграли. Мы создали тебя! Идеальное…
— Заткнись! — вскричала я, возобновляя воздействие. — Мишени голос не давали.
Кракен зажмурился, сдавленно захрапел, а когда я отпустила его, перевел дух и, усмехнувшись, произнес.
— Гнев свойственен женщинам в положении.
Ничего не ответив, я вышла. Поля замолчали.