Ключ

Моденская Алёна

– Они – потомки Савельевых? – удивилась мама.

– Ну да, – снова пожал плечами отец. – А ты думаешь, откуда у них столько гонора. Так мы ужинать будем, или как?

Глава 13. Желаю тебе счастья

Весь следующий день Василиса провела дома, выполняя данное отцу обещание никуда не выходить. Ночью ей снился Вася Савельев, опутанный лианами барвинка, как верёвками.

Интересно, как он оказался во дворе дома Ядвиги Мстиславовны? Ну, если предположить, что его приворожила и сжила со

свету её дальняя родственница, то всё становится ясно. Дом-то у них наверняка семейный. Родовое гнездо, так сказать.

А эта девица хороша, ничего не скажешь. Замучила парня и прикопала у себя под боком. Чтобы был всегда рядом, но только для неё. Вот оно, желание обладать кем-то.

Чтобы порадовать маму и вообще задобрить родителей, Василиса надела новое платье. Даже соорудила подобие причёски. Взяла на поводок Изюма и вошла в гостиную, где папа попивал чай с печеньками над пазлами и с любимым сериалом.

– Па, я схожу за кормом для Бобика. Он нас так выручил. Вернее, меня.

Папа окинул дочку хмурым взглядом.

– Тебе идёт платье.

– Спасибо. Так я пойду? Обещаю никаких могил не раскапывать.

– Ладно, – нехотя согласился отец. – Туда и обратно.

Василиса вышла на улицу. Потеплело, но не настолько, чтобы снимать джинсовую курточку. Изюм весело бежал рядом, кругом благоухали цветники, покачивающие разноцветными головками на летнем ветру.

Встречные посельчане вежливо здоровались и старались поскорее пройти мимо Василисы. Прятались за заборами и отворачивались, делая вид, что очень заняты. Кое-кто даже на другую сторону улицы переходил.

Понятно. Все уже в курсе вчерашней истории. И общее мнение о Василисе как о ведьме усилилось. Но думать об этом и беспокоиться быстро надоело. Так что Василиса просто зашла в магазин и, притворившись, что не замечает косых взглядов, купила мешок собачьего корма.

Приволокла ношу к отцу Павлу, без стука вошла в сени и оставила у лавки. Раз уж он не запирает двери, пусть привыкает, что к нему заходят все подряд и без стука.

– Да не поможет тут отчитка, – глухо говорил священник в кухне. – К тому же, я этим не занимаюсь. И никого не знаю, кто умеет.

– Что ж делать, – вздохнула Ядвига Мстиславовна.

– Молитесь, – просто ответил отец Павел. Ну правильно, что он ещё посоветует.

– За что же ей такое, – продолжала причитать Ядвига Мстиславовна. Видимо, речь шла о Зое. – Разве она самая грешница?

– Каждый отвечает за своё.

– Нет, ну она не ангел, конечно. И мальчишку этого присушила, и потом там ещё. Ну, вы знаете. Но чтоб такое.

– Ядвига Мстиславовна, при всём уважении. – Отец Павел говорил медленно, будто подбирая слова. – Вы же знаете, что самоубийство – самый тяжкий грех. А она дважды пыталась…

– Да чего она там пыталась, – перебила его бабуля. – Так, выпендривалась, да и всё. На жалость давила. Вот Февроньке об этом не надо было говорить. Глядишь, не прискакала бы.

Голоса их затихли. Наверное, они перешли из кухни в комнату.

Василиса медленно вышла из сеней и прикрыла

за собой дверь. Вот это поворот. Такого она не ожидала. А ещё никак не могла подумать, что кое-кто будет от неё это скрывать.

Снова взяв Изюма, игравшего с Бобиком, на поводок, Василиса быстро направилась к таунхаусам. Уже не обращала внимания ни на косые взгляды, ни на шепотки за спиной. Придя домой, сразу пошла на задний двор, где мама возилась с грядками.

– Мам, ты почему мне про Зою не сказала? – требовательно спросила Василиса, отпустив Изюма.

– Чего не сказала? – Мама вроде искреннее удивилась. Но не слишком.

– Что она пыталась покончить с собой.

– Так. – Мама вышла из теплицы и прикрыла за собой дверь. – Во-первых, все её так называемые самоубийства – это просто спектакли. Для одного единственного зрителя. Догадываешься, для кого?

– Догадываюсь, – глядя в сторону, проговорила Василиса.

– Таблеток она наглоталась, ага. – Мама говорила раздражённо, будто выплёвывая слова. – Бабкиных ферментов для пищеварения. Лучше бы уж слабительных налопалась, глядишь, вся придурь бы и вышла.

– Ну мам, – прыснула со смеху Василиса.

– Тебе смешно, – улыбнулась мама. – А твой приятель у её кровати часами сидел, пока она стонала да глаза закатывала.

Василиса, представив эту картину, скрестила руки на груди и спросила:

– Так почему ты мне-то не сказала?

– Чтобы ещё ты себя виноватой считала? – снисходительно проговорила мама.

Василиса помолчала. В маминых словах определённо был резон.

– А когда это было?

– Осенью. Она тогда ещё как бы вешаться хотела, да бабка ей мозги вправила.

– Ладно. Извини за претензии, – виновато произнесла Василиса. Действительно, нечего было на маму наезжать. Не из-за Зоиных закидонов с родителями ссориться. – Можно я пойду прогуляюсь?

– Да иди уже, – отмахнулась мама, усаживаясь рядом с клумбой. – Ты везде себе приключений найдёшь, запирать тебя теперь, что ли.

Василиса обняла маму, кликнула Изюма, и они снова пошли гулять по посёлку. Только вот окружающие были этому не так чтобы очень рады. Какие-то мелкие мальчишки, пробегая мимо, крикнули Василисе «ведьма!», а один, видимо, тот, что посмелее или поглупее, даже плюнул в её сторону. Изюм их честно облаял.

Посетовав, что не успела их всех запомнить, чтобы потом отомстить, Василиса просто ускорила шаг. В «Подсолнухе» не протолкнуться, там два туристических автобуса припаркованы. На набережной тоже полно людей. Оставалось всего одно направление.

Обойдя ручей, Василиса и Изюм направились через луга к Скиркудово. Изюму это место до сих пор не очень нравилось – он всё поскуливал и беспокойно бегал вокруг хозяйки.

А вот самой Василисе усадьба теперь казалась близкой и хорошо знакомой. Если честно, ей почти постоянно хотелось сюда вернуться. Даже иногда появлялось ощущение, что это не то чтобы её второй дом, а, скажем, дача. Или тут живут её близкие друзья. Которые не будут обзывать ведьмой и плевать ей вслед.