Ключевой лабиринт философии
Шрифт:
Только такая угроза способна заставить человека, стремящегося закуклиться в собственном потребительском мирке, вести коллективный образ жизни. Она вынуждает человеческие единицы складываться в большие цифры, и бросать все ресурсы общества на оборону. На развитие науки, техники, технологии. И нет другого стимула развития, кроме угрозы войны, без войны! Потому-то она, неся отдельным людям горе и смерть, человечеству, в целом, открывала новые жизненные горизонты.
То есть, цивилизационный путь, по сути, военная тропа, которую авангард колонны человечества, ведомый идеологией национализма, обязан пройти. Евреи, пионеры процесса, и их пример прозрачно намекал тем, кто перехватывал эстафетную палочку и роль авангарда - привыкайте! Война, это надолго! Надолго, но не навсегда.
То есть, война исчерпала свой благотворный потенциал, но не сдохла еще, в частности, потому, что дровишки в ее костер продолжает подбрасывать национализм. Эта вредная сторона его трудовой деятельности образуется находится в тупике, если нет условий для его трансформации. То есть, национализм тогда исполняет роль источника развития, когда он не стационарный застывший. Тогда он проходит три стадии развития. Пещерную (зверскую), смирившуюся (спящую) и воинствующую (странообразующую). Последнюю сопровождает государственная стройка и процесс обретения обществом коллективного разума - общественного сознания. В том случае, если общество доказало свою способность жить самостоятельно, если оно обрело силу - способность защищаться, и разум - способность договариваться и идти на компромисс, национализм оборачивается патриотизмом, воспевающим отечество.
3. Одним словом, если общество развивается неуклонно, национализм обязательно умрет. Если же гармонии общественной и государственной стройки нет, то он способен застыть на любой стадии. К примеру, национализм древних евреев, живших в Египте в качестве рабов, находился с смирившемся, спящем состоянии. Господь его разбудил, а жизнь в пустыне обозлила, довела их психологию до состояния "воинствующий национализм", которое и застыло навеки. Расселенные по "землям чуждым", евреи потеряли общественную самостоятельность, потеряли возможность меняться. Их психология осталась в том состоянии, в котором она находились на момент расселения.
И евреи не исключение, те же поляки заморозили свою государственную стройку на полдороге, на стадии карикатурной монархии. И их национализм застыл в том же, что у евреев воинствующем состоянии. Хотя Польша еще достаточно долго оставалась независимым государством, и воевала, но ее захватнические и гражданские войны к развитию общественного сознания отношения не имели. Плюс к тому, поляки не имели права останавливаться, поскольку находились в гуще военных событий.
Чуть в сторонке, шведы, к примеру, могли баловаться с демократией, а поляки такого права не имели. И у них были шансы создать мощную империю, даже гибнувшей уже Польше украинский гетман Выговский протянул руку помощи - предложил создать такую Речь Посполитую, которая на равных включала бы в себя не только Литву, но и Украину. Но уровень общественного сознания поляков находился на таком низком уровне, что они даже за эту соломинку не сообразили ухватиться. Недоразвитое общественное сознание поляков и довело их страну до полного банкротства. Польшу, как известно, делили даже не на полях сражений, а в кабинетах. После чего, поляки навсегда потеряли шансы обрести высшее коллективное сознание.
С низшими его формами, собирающим коллектив призывом - пошли, пограбим, москалей, к примеру, у них был полный порядок. А высшее сознание, которое там, где за командира идея выжить коллективным образом, защититься любой ценой, вплоть до смирения с агрессором, им не дано было обрести. Потому, невзирая на подарочек, родом из Версаля, поляки до сих пор не могут выбраться из "консервной банки" ненависти к России. То есть, они не патриоты, чья психология могла бы питаться любовью к Польше, они националисты, способные производить одну только ненависть.
4.
Москали, тем временем, бегом бежали по "военной тропе", а украинцам процесс общественной и государственной стройки даже не снился. Причем, они теряли все, кроме психологии воинствующих националистов. Потому-то, когда Россия окрепла, они и не подумали в нее влиться. Их мозг уже не мог сообразить, что свобода там, где общественное благо. И одно дело, что Правобережье, предпочло "царской неволе" гражданскую войну, а другое, что Левобережье рвалось поучаствовать в процесс поголовного самоуничтожения.
Царь не позволил, и переселенцам запрещал возвращаться до тех пор, пока гражданская война не сдохла окончательно. В целом же, то была первая Руина, которую украинцы организовали сами себе. И российская историография их пожалела, в ущерб себе придумала сказку про добровольное воссоединение братских народов. В противном случае, безмерную глупость украинцев, не чем бы было прикрыть. Но сами украинцы возражают, спорят, утверждая, что никакого воссоединения не было, и сваливают все свои беды на москалей. С тех пор ничего не изменилось - самостоятельно, своим умом хохлы не жили, общественного сознания не обрели. И Горбачев напрасно взывал к их пещерной психологии, напрасно умолял не бросать его и Россию на произвол судьбы. Но и хохлы зря смеялись в лицо Михаилу Сергеевичу, зря ехидничали! Он не случайно старался, он знал, наверное, что пропадут украинцы в одиночку! И он, как в воду глядел.
Глава 21. Белоруссия родная, Украина золотая, а немцы уже не те
"И тем не менее Максимилиан Андреевич очень спешил в Москву. В чем же было дело? В одном - в квартире. Квартира в Москве? Это серьезно. Неизвестно почему, но Киев не нравился Максимилиану Андреевичу, и мысль о переезде в Москву настолько точила его в последнее время, что он стал даже худо спать."
1. Итак, на дворе двадцать первый век и гражданская война в Украине, что само по себе маразм. Но миротворцы ООН, озабоченные не линией фронта, а тем, как бы вывести за скобки Россию, это наглый маразм. При том, что Россия одна помогает Донбассу, а Киеву, атакующему этот крохотный анклав, весь с позволения сказать "христианский мир". То есть, хунта, захватившая власть в Киеве, и начала гражданскую войну, и продолжает нападать на Донбасс, рассказывая миру сказку, что она защищается от агрессии России. И мир верит, или делает вид, что верит, и сует хунте миллиарды, и оружия, хоть залейся. Запад за ценой не стоит, поскольку платит за удовольствие. Но тешит он не свою любовь к Украине, а свою ненависть к России, используя для того любой предлог.
А украинский хорош тем, что страны такой никогда не было. И родной Белоруссии не было, и никаких стран когда-то не было. Но Украина имеет эксклюзивнейшую особенность - она с завидной регулярностью пыталась проклюнуться. Реально этот процесс начал проявляться, когда украинцы жили под поляками - под шляхтой, которая относилась к ним не по-христиански, не по-человечески даже. Потому хохлы регулярно восставали, а первый прообраз Украины "Великое княжество Русское", в 1657 году провозгласил гетман Выговский. Пришел он на смену сдохшему, наконец, злодею Хмельницкому, который в 1648 году поднял восстание украинцев против поляков. Так написано в учебниках, но они неверно освещают две вещи.