Ключи от моего сердца

Абалова Татьяна Геннадьевна

– Лисонька, если тебе будет плохо, возвращайся, – Юлек взял ее руки в свои, погрел их дыханием. – Не слушай братьев, помни, что у тебя есть я.

– Я помню, – она порывисто обняла Юлека, долговязого и нескладного. Всего лишь полтора года разделяло их, и были младшие против Карола и Стефана, как два слепых котенка.

– Еще не наговорились? – в помещение ввалилась Уршула. – Посланник каблуком постукивает, намекает, что пора бы отправляться, а у нас ничего не меряно. А вдруг не подойдет вовсе? – она хлопнула ладонями, убивая взметнувшуюся ввысь серую бабочку. –

Или побито молью? Но нет же! Все оставили на последний день! Говорила же, надо хоть одно новое платье справить!

– Уршула, а ты помнишь, какой была мама? – Лиса подошла к сундуку, вытянула нижнюю рубашку из тончайшего кружева, пожелтевшего от времени. – Я статью пошла в нее?

– Откуда мне помнить? Я в доме появилась гораздо позже. Дура, надо было сразу после смерти лорда Виру уходить, а я нет, осталась, прикипела тут к некоторым, – пришло время и Уршуле пустить слезу.

Глава 3. Сомнения, сомнения, сомнения

Прощание проходило суетно. То сундук забыли привязать, и стоило телеге тронуться, как он упал, разбрызгав осеннюю хлябь, то Уршула вдруг опомнилась, что забыла собрать в дорогу корзину с едой, и повисла всей тяжестью на ручке двери, крича кучеру погодить.

Карол, сухо попрощавшись, вернулся в дом. От него уже пахло вином. Стефан, облокотившись на перила каменной лестницы, наблюдал за метаниями кухарки и за покусывающей губы сестрой. Насмешка не сходила с его лица. Лиса, бросив на него взгляд, поморщилась: уезжать из родного дома и так было нелегко, а с такими непонятными братскими напутствиями и того хуже. Еще ничего не совершив, она уже чувствовала себя обманщицей и воровкой.

– Вот, возьми, – прибежал запыхавшийся Юлек, – я думал тебе на день рождения подарить.

Красная лента, новая, еще нестиранная, а потому упрямо скользкая, раскрутилась в его руках.

– Красивая. Я вплету ее в косу, когда почувствую себя одинокой.

– Лисенок, я буду скучать.

– Может, Хранитель разрешит тебе навещать меня? А, впрочем, не надо, – душа Алисии заныла, когда она увидела, как загорелся и тут же потух взгляд младшего брата. Но как объяснить, что стоит ей позвать одного, как тут же заявятся старшие? Как бы ни сложилась ее жизнь, Стефана и Карола она не хотела видеть рядом. Это они делают из нее злодейку. Она еще не знает, будет к ней муж добр или нет, а уже затаила против него несправедливость.

«А вдруг не все так страшно, как я думаю? – ей бы задаться мыслью, как ее встретят-приветят, а она переживала, чем закончится воровство ключей. – Вдруг Хранитель сам предложит сходить за Врата и подправить прошлое, принесшее столько несчастий моей семье? А если заглянуть еще дальше, и вовсе спаси погибшую в родах мать? Неужели откажется сделать жену счастливой?»

Вопреки ожиданиям, посланник Хранителя не разделил с подопечной карету. Несмотря на возраст, легко заскочил на отдохнувшего коня и, надвинув на лицо капюшон, поскакал довольно резво. Конюх, исполняющий роль кучера, грозно прикрикнул на запряженных лошадей и, стеганув хлыстом, заставил

тех пошевеливаться. Карета, громыхая по каменной кладке, двинулась в путь.

На крыльце плакала в голос кухарка. Проклинала равнодушных братьев и грозилась навсегда уйти.

***

До столицы добирались два дня.

Ночевка на постоялом дворе добавила впечатлений. Алисия смотрела на открывающийся ей мир широко распахнутыми глазами.

Мамина одежда оказалась велика, и Уршулины ухищрения «здесь подвязать, а тут утянуть» не сделали ее удобней. Лиса то и дело наступала на подол и, если бы не сильная рука лорда Винда – так представился посланник Хранителя, «благородная особа» не раз бы убилась то о высокую ступеньку, то о незамеченную скамью.

Поданную в трактире еду Лиса назвала божественной, только сейчас поняв, что все то, что готовила Уршула, смело можно было отнести к стряпне на скорую руку. Ни тебе подгоревших кусочков, ни некстати встречающихся осколков костей. И никакого серого цвета и такого же вкуса.

Вино лорд Винд назвал весьма недурственным, но Алисии не предложил, что однозначно говорило, что Лиска, хоть и приобрела статус невесты, в глазах старика оставалась сущим дитем.

– Для вина, значит, по возрасту не подхожу, а вот в жены гожусь? Где справедливость?

– М-м-м, а я думал у нашей малышки нет голоса, – промычал старик, смакуя вино.

– Называйте меня леди Виру, – строго произнесла Алисия.

Винд подозвал пальцем разносчика и, вопреки ожиданиям «леди Виру», заказал:

– Принесите моей даме сахарной воды.

– Могу подать узвар из сушенных яблок и малины, – льстиво склонился слуга. Он прямо-таки светился от счастья, что способен оказать услугу. Такие молодцы еще с порога чуют, озолотит постоялец лишней монетой или будет до последнего торговаться, а потом дрожащей рукой отсчитает медяки.

Лиса скривилась, когда на столе лорд Винд оставил незаслуженно много. Нужда заставила ее быть рачительной.

Столица поразила грандиозностью въездных ворот, суетой и терпеливостью стражи, досматривающей прущую в город, несмотря на холод, толпу. Карету леди Виру пропустили без осложнений – сопровождающий лишь показал серебристую бляху, появившуюся из внутреннего кармана плаща.

Алисия, занавесив окна, прятала нос в пушистом вороте шубы. Зима по календарю еще не вступила в свои права, но с утра зарядил густой снег.

Чем быстрее они приближались к цели своего путешествия, тем чаще колотилось Алисии сердце. Она обмирала от страха. Какой из себя Хранитель? Будет ли он таким же беспощадно сухим и немногословным, как лорд Винд, или в его глазах окажется больше тепла? Не стошнит ли ее сразу, как только будущий муж заговорит с ней, а еще пуще, если возьмет за руку? Поведут ее завтра же под венец или свадьба случится во владениях Хранителя? Лиса вычитала в «Закряжских сказаниях», пусть Стефан и назвал их сказкой, много полезного. Оттуда она узнала, что Хрустальный замок находился далеко на севере, у самой границы с морем, зимой и летом прятавшим свои воды под толстой коркой льда.