Ключник
Шрифт:
— Что ты хочешь? — спросила она.
— Рабыню. Это поставит под угрозу твоё соглашение с наставницей, но ты будешь делать всё, что я прикажу. Скажешь хоть слово наставнице, умрёшь, откажешься выполнять то, что прикажу, умрёшь. И так далее.
— А не слишком ты много хочешь? — взбрыкнула Лина. — Я же тебе, суке, глотку перережу. Ты ведь уже знаешь, кто я.
— Не сможешь, рабыня, даже подумавшая о том, чтобы причинить вред хозяину, будет страдать, а если сможет нанести вред, умрёт, и лёгкой смерти не будет.
— У тебя, щенок, что просто так вообще не встаёт? — нашла в себе Лина силы для дерзости.
— Это так, предупреждение, — глумливо заявил парень. — За свою дерзость по отношению к Гирону ан Вирату ты расплатишься позже, я найду, чем заткнуть твой рот. И так, твоё слово?
— Ты понимаешь, что идёшь против госпожи? Я её телохранительница.
— Мои интересы лежат в другой плоскости. Охраняй, но служить будешь мне. Ну, как служить? У меня богатая фантазия, а здесь для неё нет выхода, и тут ты, такая крепкая, красивая. Ну, так что, если ты не согласна, я просто тебя утоплю, и свалю вину на этого слугу, сопливого Щенка. Если да, выбирайся из блевотины и дай мне руку, нужна твоя кровь. И учти, если ты попробуешь атаковать, ударю магией. Просто выжгу мозг за минуту.
— Да, — подавлено выдохнула Лина, сейчас надо выбраться из ванной, а потом можно будет и прободаться. — Я всё поняла.
— Господин, — надавил он.
— Я всё поняла, господин, — покорно, стараясь, чтобы голос звучал сломлено, повторила Лина.
— Вылезай, — приказал Гирон, и рука, держащая волосы, исчезла.
Лина, не делая резких движений, поднялась, аккуратно перекинула ногу через борт, и выбралась из бочки. Она медленно развернулась, изучая диспозицию. Парень стоял напротив, всего в полутора метрах, левая рука его была мокрой, видимо, ей и держал, а по пальцам правой бегали крохотные белые молнии.
— Не умрешь, — заверил он, глядя на Белову, в глазах его была похоть, граничащая с безумием, он постоянно облизывал губы, — но отключишься надолго, — предупредил он, — найдут в этой бочке, плавающей лицом вниз.
Лина кивнула.
— Я лицо вытру, а то…
— Вытри, — разрешил Гирон, — моя рабыня не может выглядеть, как портовая шлюха.
Лина протянула руку и взяла полотенце, а вместе с ним и нож, поднесла к лицу, прекратив прикрывать свою небольшую, но очень красивую грудь. Внимание парня мгновенно переключилось на неё, а дальше… Да, ей не хватало скорости, что даровал ей меч, не хватало чёткости движений и силы, но она кое-чему научилась, зачарованный клинок сделал главное, он снял с неё моральные запреты, которые окружали её всю жизнь. Белова сделала вид, что поскользнулась, качнулась вперёд. Магик никак не среагировал, не отшагнул, но и ловить не стал. Отступи он на шаг, и всё, план бы провалился, но он уже верил, что его жертва сломана, а значит, ему ничего не угрожает. Оружия у неё нет, а у него магия. Она ударила в падении быстро, вытянутой рукой, через двойной слой не очень плотной ткани. Нож вошёл в живот, он был острым, и легко пробил и полотенце, и одежду ублюдка, да ещё в падении она вниз его потащила, расширяя рану.Парень отпрянул, оставив оружие в руках Лины, охнул, молнии на правой руке тут же исчезли.
— Сука, — взвыл он, зажимая распоротое брюхо обеими руками, после чего
Лина вскочила на ноги и ловко перехватила нож обратным хватом.
— Ну, сейчас, сучонок, я из тебя строганины нарежу, — с ненавистью пообещала она и, оказавшись рядом, отвела руки от живота и уселась сверху, прижав их коленями к полу, после чего с левой отвесила пощечину, приводя ублюдка в чувство.
Тот открыл глаза и с ужасом уставился на обнаженную девушку, сидящую на нём, задёргался, но выбраться не смог.
— Ты же хотел, чтобы я на тебе сверху была, — ласково произнесла Лина, — вот я сверху. Что же ты не рад? Твоя мечта исполнилась.
Она скомкала полотенце, которое всё ещё сжимала в левой руке, и вбила его раскрывшуюся для крика пасть.
— Не кричи, милый, рано, — продолжила ворковать Белова и, подняв руку с ножом, всадила клинок в плечевой сустав.
Гирон под ней забился, пытаясь сбросить, но не удалось, только руку левую сумел освободить. Вот только это ему мало помогло. Лина рывком вырвала нож из раны и всадила его в левый сустав.
— И теперь, когда твои культяпки нейтрализованы, можно заняться языком, глазами и ещё кое-какой частью тела.
— Заноза, — раздался у неё за спиной требовательный женский голос, — оставь его.
Лина нехотя повернула голову, она была зла, что её прервали, но, обнаружив в дверях ванной комнаты хозяйку поместья Зиеру де Лурар, одетую в какой-то длинный белый тонкий халат, полы которого волочились по полу, вздохнула и опустила нож.
— Госпожа, а вы бы не могли сделать вид, что ничего не видели? — наглея от кипящего в её крови адреналина, попросила Лина, — и вернуться, ну, скажем, через сто ударов сердца? Я быстро закончу с этим уродом. А то он страсть, как любит измываться над женщинами. Рабыню себе захотел.
Зиера от такой наглости, похоже, просто опешила и где-то секунд тридцать хлопала глазами и открывала и закрывала рот. Лина в этот момент прикидывала, успеет он незаметно сунуть нож под ребра, чтобы до сердца достать, как это сделать, Егор показал на одном из привалов.
— Слезь с него, эстера, — добавив в голос нотки льда, приказала магичка. — Он ответит за всё, но казнить его имею право только я.
Лина нехотя поднялась на ноги и отступила в сторону.
— Он ваш, — бросила девушка и вытащила пробку из загаженной плохо переваренной пищей ванной. После чего открыла кран и начала умываться.
— Приведи себя в порядок, — поднимая Гирона в воздух телекинезом, обратилась к ней магичка, — и жду тебя на втором этаже. Щенк проводит. Будет разбирательство. Я должна знать, что случилось.
— Как прикажите, госпожа, — неумело поклонилась Лина, и, зачерпнув холодной воды из крана, плеснула ее себе в лицо. — Вот на минутку бы попозже, — произнесла она, когда магичка с телом удалилась.
Хотя, кого она обманывает? То, что в своей ярости, некогда тихая и домашняя девушка собиралась проделать с этим ублюдком, заняло бы не минуту и не две, ей на глаза, словно кровавая пелена упала, она желала только одного — терзать этого ублюдка, и лишь потом добить, чтобы он никому больше не смог причинить зла. И то, что она может быть такой жестокой, напугало Лину.