Кн. 7. Рассказы
Шрифт:
Все существо Томса восставало против этого. Он дал себе клятву никогда не говорить о любви теми же словами, что и о свиных отбивных. Но к своему великому разочарованию, обнаружил, что не может выдумать ничего лучшего. Он обратился к своему профессору философии.
— Мистер Томе, — сказал профессор, утомленно покачивая очками, — любовь пока еще не стала предметом наших исследований. В этой области не было выполнено ни одной значительной работы, за исключением так называемого Языка
Легче от этого не стало. Томе продолжал размышлять о любви и мечтать о Дорис. В часы их обычных встреч, по вечерам, около ее двери, когда тени от плетей дикого винограда скользили по ее лицу, Томе мучительно пытался рассказать о своих чувствах. Отказавшись от общепринятого языка влюбленных, он старался выразить мысли как-нибудь поэтичней.
— Я испытываю к тебе то же чувство, — говорил он, — какое звезда испытывает к своим планетам.
— Как это огромно! — отвечала она, чрезвычайно польщенная.
— Я не то имел в виду, — признавался Томе. — Мое чувство гораздо больше. Ну, например, когда ты идешь, я вижу перед собой…
— Что?
— Лань на лесной прогалине, — сказал Томе, хмуря брови.
— Как очаровательно!
— Я совсем не стремился быть очаровательным. Я хотел выразить некоторую свойственную тебе неуклюжесть, и вот…
— Но, милый, — возразила она, — я совсем не неуклюжа. Мой учитель танцев…
— Я не говорю, что ты неуклюжа. Но самая сущность неуклюжести, которая… которую…
— Понимаю, — сказала она.
Но Томе знал, что она ничего не понимает.
Так он был вынужден отказаться от необычных способов выражения своих мыслей. Скоро он обнаружил, что не может сказать Дорис ничего мало-мальски важного — каждый раз все оказывалось совсем не то, просто ничего похожего.
Между ними постепенно вырастало длительное унылое молчание.
— Джефф, — умоляла она, — ну скажи хоть что-нибудь.
Томе пожимал плечами.
— Пусть даже совсем не то, что ты думаешь…
Томе вздыхал.
— Ради всего святого! Я не могу этого вынести!
В конце концов он сделал ей предложение. Он готов был допустить, что любит ее, но уклонился от развития этой темы. Он объяснил, что брак должен быть основан на искренности, в противном случае все будет обречено на неудачу.
Дорис нашла эти порывы превосходными, но от замужества отказалась.
— Ты должен сказать девушке, что любишь ее, — заявила она. — Ты должен повторять ей это по сто раз на день, Джефф, и даже этого все равно мало.
— Но я же люблю тебя, — запротестовал Томе. — Я хотел сказать, что у меня такое чувство, словно…
— Перестань!
Получив такой отпор, Томе подумал о Языке Любви и отправился к своему профессору.
— Говорят, —
Томе кивнул, и профессор продолжал:
— Конечно, вместе с языком развивалось и искусство творить любовь, поистине невероятное в своем совершенстве.
— Это именно то, что нужно! — воскликнул Томе. — Как далеко до Тианы II?
— Порядочно. И к тому же ехать туда незачем — жители планеты вымерли.
— Следовательно, язык утерян?
— Не совсем. Двадцать лет назад землянин по имени Джордж Веррис отправился на Тиану II и изучил Язык Любви с помощью нескольких уцелевших тианцев.
Томе долго и тяжело размышлял. Путешествие на Тиану II было нелегким, длительным и дорогим. Возможно, Веррис умрет, прежде чем он доберется до места, или откажется учить его языку. «Стоит ли любовь всего этого?» — спрашивал себя Томе.
Он продал ультракомбайн, аппарат искусственной памяти, учебники философии, несколько акций, полученных в наследство от деда, и оплатил поезд до Грантиса IV, ближайшего к Тиане II пункта, куда регулярно отправлялись звездолеты. Покончив со всеми приготовлениями, он пошел к Дорис.
— Когда я вернусь, — сказал он, — я буду в состоянии точно высказать тебе, как сильно… Я имею в виду Дорис, что, когда освою искусство тианцев, ты будешь любима так, как не была еще любима ни одна женщина.
— Ты думаешь? — спросила она. Глаза ее засветились.
— Ну, — сказал Томе, — слово «любима» не совсем точно выражает это. Однако я имею в виду нечто очень близкое.
— Я буду ждать тебя, Джефф, — сказала она, — но, пожалуйста, возвращайся скорее.
Джефферсон Томе кивнул, смахнул слезы, сжал Дорис в объятиях и поспешил в космопорт. Через час он был в пути.
Четырьмя месяцами позже Томе уже шел по пустынному проспекту тианской столицы. По обеим сторонам его вздымались величественные строения. С помощью карманного тианского словаря он разобрал вывеску на одном из зданий: «Бюро консультаций по проблемам любви четвертого уровня».
Он миновал «Институт по исследованиям замедленной привязанности» и двухсотэтажный «Дом для эмоционально отсталых». Это был город, целиком посвятивший себя исследованиям и советам в делах любви.
Для дальнейших размышлений времени не было. Прямо перед ним находился гигантский «Комбинат любовных услуг». Из мраморного подъезда вышел старик.