Книга 1. Чужак. Сапсан и нетопырь.

Север Снег

Магия жрецов и их способности, принципиально не отличаются от таковых у светских магов и колдунов. Как известно, жрецы дают дополнительные обеты не обращать магию против людей иначе, чем для защиты от нападения с использованием темной магии или для предотвращения нарушения установлений богов-Покровителей. Посвятив себя определенному богу в его святилище, жрец получает способность взывать к своему Покровителю и получать от него, в определенных случаях, особую энергетическую подпитку магией жизни. Чаще всего, к этому прибегают жрецы-целители, вследствие чего госпитали располагают при храмах и святилищах.

Аналогично, темные маги и адепты Отступников способны черпать в своих обрядах силу магии смерти у своих Повелителей.

Каждый человек, независимо от того обладает он долей или нет, обязан хорошо знать некоторые правила. Прежде

всего потому, что ребенок с долей может родиться в любой семье, независимо от того, обладают ли долей его родители или любые родственники. Доля обычно начинает проявляться в ребенке лет с 9-10, реже – раньше, но для того, чтобы стать колдуном или магом необходима инициация. Обязательным компонентом инициации является половой акт инициируемого (инициируемой) и инициирующего. Провести инициацию может любой маг, жрец или колдун, желательно (но необязательно) – противоположного с инициируемым пола. Для обладателей доли отказ от проведения инициации под любым предлогом, кроме указанных в Особом перечне, является государственным преступлением в Лакаанской империи и в Когурском каганате. Уважительными причинами отказа являются а) физические причины (тяжелая болезнь, ранение, полное истощение магом его магической энергии); б) выполнение особо срочного и неотложного задания Магической Гильдии, Совета Верховных Жрецов или Его Величества, связанного с жизнью людей; в) исключительные форс-мажорные обстоятельства. В любом случае, лицо, отказавшее по вышеуказанным причинам в немедленной инициации, обязано принять все меры, чтобы инициация всё же состоялась в кратчайшие сроки...

Особо следует подчеркнуть опасности магии смерти и дикой магии. Магия стихий может убить или искалечить, но дикая магия вызывает необратимые изменения в живых существах (так появились населяющие Мертвые Земли иношные твари). Болезни людей вызываются спонтанными выбросами магической энергии смерти (порча) или намеренными действиями адепта темных сил – наведенная порча. Лечением, соответственно, является использование магии жизни.

(Из «Введения в курс общей и инструментальной магии» для учащихся Магической Академии)

Часть 5 .

«Разве боги не в состоянии сами говорить во всеуслышание всем людям? Разве они не могут сами объявить свои законы и сами без чьего-либо посредничества заставить людей соблюдать их? А если не могут, то это уже явный признак их слабости и бессилия...»

(Жан Мелье)

Расположившись на открытой веранде приморского духана, Дар с удовольствием потягивал из кружки охлажденное терпкое вино и разглядывал жизнь горожан. В отличие от многих «свободных» стран на Земле, здесь, по крайней мере, не было заметно крайней нищеты, а самодовольная роскошь не лезла нагло напоказ. Люди умели трудиться, но не через силу, не на износ, умели и отдыхать. Девушки в свободных, часто полупрозрачных одеждах весело болтали с юношами. Стайка загорелых обнаженных ребятишек в возрасте где-то от пяти и до двенадцати лет резвилась в фонтане на площади, ничуть не смущаясь своей наготы. Дар подумал, что отсутствие в здешней религии свойственного «мировым религиям» лицемерного ханжества сильно способствовало улучшению местной морали. Да и правители тут не стремились самовольно провозглашать себя наместниками богов на земле – вполне реальные боги этого мира за такую наглость могли чувствительно наказать...

До чего приятное ощущение – не надо ни от кого бежать, таиться, скрывать и обманывать... Дар неожиданно почувствовал себя дома. А события последних декад мелькали яркими картинками в памяти, не устававшей их прокручивать...

Путь от места встречи с караваном и до первого крупного города Империи - Тарка, в котором он сейчас отдыхал, занял более трех декад. После первой естественной настороженности, их приняли почти с восторгом, когда поняли, что бегство самалитов с их шаманом – заслуга неожиданно появившихся путешественников. Разумеется, наибольшие почести выпали Элеане и Квинту, «своим». Дар нисколько этому не огорчался – он был только рад, что его персона не привлекла излишнего внимания. Разумеется, караван двинулся в путь не сразу – верховые разведчики прочесали окрестности и убедились, что самалиты действительно ушли. Затем старшина каравана отвел им места в фургонах и караван, снова вытянувшись в цепочку, тронулся в путь. Еще путешественникам подобрали одежду – взамен рванья и обносков самалитов, которые они носили до того. Вымотавшаяся сверх всякого предела, Элеана тут же свалилась в отведенном ей фургоне. Маг и его помощник-лекарь, сами выглядевшие неважно – последний удар шамана был тяжел, навестили ее, и сказали,

что восстановление здоровья требует только отдыха. А после свалился и Дар – его травмы остались недолеченными, расставаться с шеддовским обликом он явно поспешил. А в человеческом теле всё заживало медленнее. Провалялся он почти столько же, сколько и волшебница – с декаду. Один только Квинт остался на ногах и, навещая друзей по очереди, рассказывал им новости.

Караванный маг обиделся было на Дара, когда тот категорически отказался от любой врачебной помощи. Но выхода не было – Дар не испытывал уверенности, что амулет Хора закроет его при тщательном магическом обследовании. Самолечение у него получалось все лучше, управление магией – всё надежнее (хотя он внешне этого старался не показывать, раз благодаря защитному амулету Хора его долю не воспринимали). Поэтому он решительно предпочитал обходиться своими силами.

Квинт и Элеана потратили немало труда, чтобы убедить мэтра Проспера не обращать внимания на суеверия и чудачества дикаря-горца. Помощник мага, Деций, казался проницательнее, но если что-то и думал, то держал при себе. Он дал Дару несколько общеукрепляющих снадобий и тоже оставил в покое. Кстати, это именно он пустил, напоследок, едва придя в себя после удара шамана, огненную волну, которая оказалась последней соломинкой, вызвавшей бегство степняков. Этот огонь не причинил им реального вреда, но связываться без своего шамана с магами каравана они не рискнули.

Потом Дар поправился, и был очень рад, что маги перестали обращать на него внимание.

Караванщики легко отделались. Кроме нескольких легко контуженных первым общим магическим ударом, в караване больше не было пострадавших. Самалиты, ожидая результатов магического поединка, не нападали, и раненых обычным оружием не было вообще. Дар улучил момент, когда вокруг не было посторонних ушей, и прояснил несколько вопросов с Элеаной. Она рассказала, что с магией подчинения она никогда раньше не встречалась, хотя знала, что такая бывает. Собственно, это даже Квинт знал. Но принадлежала эта магия к особо сложным разделам черной магии и требовала точной настройки на конкретного человека, отчего применялась чрезвычайно редко. А в боевых условиях – никогда. Оттого атака магической паутины оказалась для волшебницы полнейшей неожиданностью. А всё, что было после, она помнит урывками, как в наркотическом трансе. Вплоть до той минуты, когда она пришла в себя на руках у Квинта.

Квинт с Элеаной долго извинялись перед Даром за то, что не опровергли приписанную им честь победы над шаманом, которая была всецело его. Но Дар полностью одобрил их версию – Элеана, якобы, заняла шамана магическим поединком, который тому пришлось вести на два фронта – против каравана и нее, а Дар и Квинт подкрались и атаковали его обычным оружием. Шаман струсил и бежал через портал, а самалиты, в свою очередь, бежали, оставшись без шамана – только эта, последняя часть истории полностью соответствовала истине. Посох троглодитского шамана, редкостное оружие Квинта – адамантитовая сабля с магическим артефактом, и плачевное состояние героев и придавали их истории дополнительную убедительность...

Естественные вопросы о причинах их появления в степи, Квинт объяснил еще короче и туманнее, ни словом не упомянув про Безымянный Замок – особая государственная служба. Все подробности он может доложить только должностным лицам Империи. Точка.

Рассказывать истинные подробности собственных подвигов кому-либо, кроме друзей, Дара не тянуло совершенно. Тем более, что в них было несколько моментов, которые он сам очень плохо понимал. Например, его ментальная схватка с шаманом, после которой он больше не ощущал в себе шедда. Но при этом он точно знал, что шеддовская часть личности у него никуда не делась. Собственно, всё время своего декадного отдыха, когда он не спал и не был сосредоточен на исправлении в организме чего-либо всё еще болевшего, он пытался разобраться в себе самом. Он, конечно, ощущал себя Денисом Реневым. Личность – это память, а он помнил все подробности своей прежней жизни. Но помнил уже как-то отстраненно – как нечто не столько пережитое, сколько усвоенное... Навыки магии, сила, реакция, регенерация – это от шедда, сомнений нет. И от него, возможно, некоторая жестокая холодность, равнодушие к смерти жертв... но тут Дар сомневался, от шедда ли – он и сам идеи «христианского прощения» врагам никогда не принимал, да и покойный Лакс, навряд ли. Если враг не сдается, его уничтожают – так, и только так! А вот некоторые боевые навыки – бой цепью, например – это откуда? От легионера Лакса? Но Квинт уверял, что ничего такого он за Лаксом не замечал, правда, он и знал-то Лакса всего лишь по караулу – тот был не из его непосредственных подчиненных. Дара теперь мучил чисто философский вопрос – кто же он сам такой? Хоть ищи шамана, который невольно поспособствовал его слиянию с шеддой, и задавай вопросы ему...