Книга 12. Раскрытие Творца (старое издание)
Шрифт:
— Парень, я не люблю дымную трубу без горящей печки. Ты сегодня молился?
— Да, — ответил ученик с дрожью в сердце.
— Говорил ли ты в молитве «Шмона Эсре» — «И на милосердие твоё великое.полагаемся».
— Да, — сказал ученик и дрожь в сердце усилилась.
— Посмотри мне прямо в глаза и скажи мне правда ли это? Действительно ли ты полагаешься только на милосердие Творца? Как ты можешь стоять пред Всевышним и врать Ему прямо в лицо?
Этот вопрос рабби Мендла нанёс сильнейший удар по сердцу ученика и заронил в него мысль о том, что нужно всегда взвешивать истинность
Один из молодых хасидов, острый умом, ходил во время молитвы в рассеянности по бейт-мидрашу, как, впрочем, и многие другие молодые коцкие хасиды. Рабби Мендл подошёл к нему, поймал его за одежду и закричал:
— Что ты мелешь, парень?! Слова, слова. с рассветом ты сказал «Благодарю я Тебя». Ты подумал кто это "я" и кто это «Ты»? Ведь сказано «предпочитает стихам мелодию». Творец предпочитает песням мелодию, т.к. не всё можно описать словами. Чувства словами не выразишь. Творец выбирает абстрактное понятие, отделённое от любой шелухи; мысль, стоящую выше любого выражения. Творец требует молитву, идущую из внутренней точки в сердце.
В другой раз: Ночь праздника Симхат-Тора в Коцке. В бейт-мидраше царит атмосфера веселья, музыки и танца, круги, круги вокруг возвышения с Торой. Начали петь строки, которые говорят во всех общинах Израиля: «Давид, Царь Машиах возрадуется с нами весельем Торы, Святая Шхина внутри нас…» Вдруг рабби Мендл повернул голову к людям и в зале бейт-мидраша раздался голос, который мгновенно заглушил все остальные звуки:
— Какие же вы сваты Давиду, Царю Машиаху! Какие разговоры у вас?! Как вы смеете, вы, недостойные, взывать к Шхине и царю Давиду, чтобы они пришли и веселились с вами?!
В механическом, рутинном исполнении заповедей, в привязанности к постоянным, заученным формулам, лишённым всякого смысла, рабби Мендл видел большую степень фальши, граничащую с ложью.
Рабби Мендл пользовался своим уровнем правды не столько для достижения вершин духовного мира, а для проникновения в глубины души человека. Пока человек не исправил своё "я", пока есть в нём зёрна любви к себе, он не сможет приблизиться к Истине, к Творцу.
Рабби Мендл говорил о себе: «В течении своей жизни человек попадает в три положения. Положение зависти, положение страсти и положение почёта. В первых двух состояниях я не был долго, я быстро прошёл эти этапы. Но третье состояние, состояние почёта…Я потратил много сил, чтобы подчиниться и вырвать это желание с корнем. В молодые годы, когда я был в Люблине, Провидец воздал мне много почестей. Он пригласил меня молиться вместе со своей святой группой… Годы я работал над собой, чтобы исправить следствие этого».
Действительно, вначале в Коцке среди учеников была группа, доступ в которую был очень ограничен. Эта группа каждый день учила вместе с рабби Мендлом Талмуд и Рамбама. Они учились много часов подряд, в основном ночью. Учились когда были голодны, и чем больше голод усиливался — увеличивалось желание и увеличилась глубина постижения. Хасиды рассказывали, что после такого урока, после нового сказанного
Узкий путь, выбранный рабби Мендлом, не был гладким и ровным. Рабби Мендл как-то сказал: "Я стою одной ногой на седьмом небе, а второй в преисподней…Для человека, чья цель жизни достижение абсолютной Истины, обязательно будут отклонения с правильного пути, ведущего к Ней. Обязательно будут подъёмы и падения. Подъёмы до седьмого неба и падения в преисподнюю. Эти подъёмы и падения являются признаками усилий и признаками правильности пути".
Одной из неразгаданных загадок личности рабби Медла является то, что даже его ближайшие друзья не понимали его до конца. В рабби Мендле чётко выделялись две черты: с одной стороны бесконечная наивность в вере, полное слияние с Творцом. Рабби Мендл не ездил в большие города. Он говорил: «Стены больших городов скрывают Небеса».
С другой стороны — стремление к доскональному исследованию и скептический, аналитический склад ума. На первый взгляд кажется, что эти две черты несовместимы. Но то, что кажется противоречивым и даже несовместимым обычному человеку, выглядит совершенно иначе для человека страстно жаждущего Истины.
У рабби Мендла эти две черты — наивная вера и стремление к доскональному, педантичному исследованию — происходили из одного источника — Правды, поэтому у него они не только не противоречили одна другой, но и дополняли друг друга. Из этого же источника берут начало и сомнения, но тем не менее эти сомнения не мешают вере. Они дают возможность бороться с ними. Если природа человека — Правда, то он не подавляет ни одного своего желания, даже готового выплеснуться наружу. Правда противится любой попытке затуманить понимание. Свет Творца, свет Правды сжигает все ограничения в душе, т.к. в противном случае Правда перестала бы быть Правдой.
Пред Б-гом ходил рабби Мендл все дни своей жизни. Доскональное исследование всего, сомнения — только усиливали веру. Обычно у рабби Мендла разум был холоден и беспристрастен: «Холод царил в чертоге его мозга». Его логика была острой, как бритва. Но рабби Мендл, развивший логику до максимума, сначала согрел одну из стен «чертога» — веру. Он разжёг в мозге пламя души. Страстно стремиться понять, познать то, во что веришь — не только не вредно, но и полезно для веры!
Сомнение росло из того же корня, что и вера, поэтому оно поглощалось верой, как звено в цепочке. С одной стороны — пламенная решительность, потому что нет места в мире, которое бы Творец не заполнил бы Собой. С другой стороны — желание всеми силами ощутить Его внутри себя, в своей душе. Человек Истины не может согласиться с мыслью о том, что человек не сможет постичь чего-либо, даже того, что всеми считается «непознаваемым». Он всегда стремится познать это самое «непознаваемое».