Книга 2.0. Прошлое, настоящее и будущее электронных книг глазами создателя Kindle

Меркоски Джейсон

В этом смысле электронные книги, конечно, бесполезны.

Но мой переход от печатных книг к электронным, возможно, это тот случай, про который говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Я могу переосмыслить, насколько мне вообще нужно хранить всю эту свою ерунду. Быть может, мне лучше купить сканер и перевести все свои бумажки в электронный формат. Таким образом они смогут сосуществовать на жестком диске с моими электронными книгами и быть со мной навсегда – цифровой аналог тех трех китайских монет и оборванного крыла бабочки.

Подозреваю, однако, что в процессе перехода от физического существования к цифровому возникнут трудности перевода. Мы потеряем радость неожиданных открытий. Кроме того, потеряется и контекст.

Почему, например, эта любовная записка лежит именно в этой книге? Утратится несказанная тайна жизни. А как считаете вы? Я бы с удовольствием прочитал, что вам доводилось находить между страниц в книгах вашей семьи.

http://jasonmerkoski.com/eb/7.html

Почему книги, в том числе электронные, незаменимы

Зачем мы читаем? Что заставляет меня читать книги, кроме занудного голоса моего учителя начальной школы?

Чтение – процесс противоречивый. Можно ли сказать, например, о чем роман Джозефа Конрада «Сердце тьмы» [53] ? Существует много толкований, ни одно из которых не может быть принято всеми как единственно верное. Чтение бесконечно, имеет множество интерпретаций, оно принципиально неточно и уводит из стороны в сторону, порой доводя до безумия. Так зачем же мы читаем?

53

Повесть классика английской литературы XX века. При поверхностном ознакомлении это рассказ о приключениях главного героя в сердце Африки, но повествование воспринимается одновременно и как философская повесть об одичании цивилизованного человека в первобытных условиях, дающая возможность для прямо противоположных, взаимоисключающих прочтений.

Частично потому, что это дает статус. Чтение – это способ подражания элите прошлых веков. Тогда читали сливки общества – те, в чьих руках была сосредоточена власть, а не обычные люди. Неудивительно, что им хотели подражать. Кроме того, несмотря на всю неоднозначность, чтение действительно работает. Это до сих пор преобладающий способ потребления информации в современном мире, гораздо более быстрый и эффективный, чем диалог. Чтению чаще всего ничто не мешает, в отличие от разговора или просмотра телепередачи, когда саундтрек и звуковые эффекты намеренно призваны манипулировать вашим настроением и отвлекать от анализа.

Тем не менее обаяние чтения мало-помалу меркнет. Книги сейчас символизируют социальный статус меньше, чем раньше. Наши новые статусные символы – это гаджеты как таковые, а не то, что мы делаем с их помощью. И, судя по всему, наша культура склоняется в пользу многофункциональных устройств: планшетов, с помощью которых мы блуждаем по интернету и играем в игры; смартфонов, которые могут с вами разговаривать.

О том, что гаджеты можно использовать для чтения электронных книг, думается совсем не в первую очередь. Полиция задерживает водителей не за чтение книг со смартфонов, а за СМС-сообщения за рулем (хотя если бы я был полицейским, то ограничился бы устным внушением такому водителю). Думаю, что такая любовь к гаджетам и упадок интереса к чтению предвещает нам падение обычной грамотности.

Вы можете сказать, что, по крайней мере, гаджеты помогают нам более эффективно использовать интернет. Но в 2011 году эксперимент в рамках проекта «Этнографические исследования в академических библиотеках Иллинойса» показал, что студенты колледжей, вроде бы не вылезающие из интернета, показали не самые выдающиеся результаты по поиску информации в Google и других поисковых системах. То есть, чтобы выделять нужную информацию и эффективно общаться, необходимы чтение и грамотность.

Не стану углубляться в сложные семиотические теории коммуникации, но большинство из них согласны в том, что всегда имеет место кодирование

информации, ее передача и раскодирование. Допустим, у автора есть идея, которую он кодирует (выражает) подходящими словами английского языка. Слова печатаются на бумаге, читатель читает предложения и пытается через значения входящих в них слов понять ту идею, которая была у автора. На каждом шаге этого процесса возможны ошибки: например, автор вводит в предложение неверное слово (ошибка в правописании или значении), издатель допускает опечатку, читатель не знает нужного слова и, соответственно, либо вообще не понимает предложения, либо неверно интерпретирует его значение.

В случае с книгами сложнее закодировать идею, чем декодировать ее. Иными словами, написать предложение сложнее, чем его прочитать. Например, два предложения этого абзаца я начал писать в китайском ресторане в Альбукерке, отредактировал по дороге на фестиваль перца чили рядом с мексиканской границей, переставил местами через неделю во время жуткого ливня, а окончательно оформил спустя четыре месяца в самолете.

Писать тексты сложно, хотя вообще умение писать – сравнительно простой навык. В английском языке двадцать шесть букв – или вдвое больше, если рассматривать отдельно прописные и строчные, и ряд общепринятых знаков препинания. Всего около восьмидесяти разных символов – кажется, работы с ними должно быть немного. Но вспомните о ДНК. Хотя в ней содержится всего четыре базовых нуклеотида, то есть четыре символа, с их помощью закодирована вся жизнь на нашей планете во всем ее разнообразии. Итак, писать тексты сложно. Из-за этой сложности легко допустить ошибку в промежутке между кодированием и декодированием информации.

Почему же мы пользуемся книгами?

Книга хороша не только для того, чтобы скрыть за ней лицо, если нужно сохранить инкогнито, или чтобы подложить ее под ножку стола или стула. Книги сохраняют правильный баланс между ценой, себестоимостью и эффективностью коммуникации. Не так много найдется источников информации, которые были бы дешевле книги. Те из них, которые действительно дешевле (например, брошюры), чаще всего менее долговечны, чем книга, и, если провести амортизацию стоимости в течение времени, книга и тут окажется победителем. К тому же в случае больших тиражей себестоимость еще больше снижается.

Есть более дорогие формы передачи информации, но мало кто из нас может позволить себе всесторонне образованного гувернера вроде Панглосса из «Кандида» [54] , чтобы он повсюду нас сопровождал. Кроме того, книги имеют перед частным преподавателем то преимущество, что их можно читать и обучаться в собственном темпе, сколь угодно быстро или медленно. В условиях колледжа, когда один преподаватель приходится на двадцать студентов, вы не можете нажать кнопку и ускорить слишком медленную лекцию (если она, конечно, не записана на магнитофон). Кроме того, нет ни визуальных, ни звуковых сигналов, что вот сейчас будет интересно. А вот пролистать книгу в поисках особенно удачных мест вполне возможно.

54

Панглосс – герой повести Вольтера «Кандид», наставник главного героя. Прим. перев.

Книги – бесценный дар. Без них мы мало отличались бы от обезьян, научившихся носить дорогие наручные часы и стильные очки. Нас возносят над всеми животными книги, язык и рассказы. Книги дают нам незаменимый ориентир. Они вдохновляют нас на свершение. Они дают нам этические идеалы и способны беседовать с нами так, как не могут даже члены семьи и друзья. Я уверен, что у каждого из вас есть несколько любимых книг, с которыми вы срослись, они составляют часть вашей личности и значат для вас очень много, даже если они все потерты, местами порваны, с загнутыми уголками и исчерканными строчками.