Книга 3
Шрифт:
– Николаич, - толкал меня Юра в плечо, - Иваныч зовет на мостик.
– Угу, - я свесил босые ноги со шконки и протер глаза, неплохо выспавшись после вахты, - времени сколько?
– Обед скоро.
– Ого... А что там?
– Не знаю, - Юра пожал плечами, - с палубы, насколько хватает глаз - кругом вода, а Иваныч смурной что-то.
Я умылся, подтянул ремень с открытой кобурой ТТ-шника и, напялив свою "парадно-выгребную" бейсболку, что носил исключительно на "Авроре", потопал из каюты.
– Что у нас...
–
– не дал мне закончить вопрос Иваныч.
– Что?
– вопросом на вопрос ответил я и уселся на откидной стул, мимоходом глянув на приборы и поняв, что по курсу нет никакого крупного куска суши и тем более Сахалина.
– Пустота Серега, - Иваныч пыхтел трубкой и смотрел вперед, не отвлекаясь на меня, - еще четыре часа пилим на среднем ходу, и если ничего не будет отсвечивать на приборах, то разворачиваемся.
– Понял, - я кивнул и поболтал пустой термос.
– Иди, обедай, - хмуро сказал Иваныч, - и твоя вахта... я с тобой побуду.
Бывало у нас Иванычем такое не раз... стоим оба, угрюмые и смотрим на горизонт - ничего и никого, только невысокая волна да ветер, играющий такелажем, нас развлекают. Надежды на то, что в прибрежной зоне Сахалина что-то уцелело, были огромные.
– Вот же переколбасило земельку-то и Татарского пролива, судя по всему больше нет, - хмыкнул Иваныч, похлопал меня по плечу и добавил, - ладно, бди... я в каюту, все же подремлю, жара начинается.
Вот и "бдю", уж который час... Тихий океан, или что тут теперь на его месте? Да тоже самое, наверное, только теперь название полностью соответствует, так как раньше, до Волны, эти воды были самыми беспокойными и опасными, а теперь - максимум полтора балла волна, долгая, спокойная и тишина вокруг, а слабый ветер меж мачт будто поет реквием по миру, что был до Волны. Судя по приборам, 400 миль уже от Сахарного прошли и...
– Береговая линия, прямо по курсу, расстояние десять кабельтовых!
– практически прокричал я в микрофон "громкой", когда на экране радара высветилась четкая линия и прибор два раза тревожно пиликнул.
– Малый вперед!
– хоть и сонным голосом, но сразу же ответил Иваныч в рацию.
Сбавив ход, припал к биноклю, пытаясь разглядеть и сообразить, что же я вижу в паре километров впереди.
– Что там?
– поднялся на мостик Иваныч.
– Не пойму, вроде остров, большой... торчит над ним что-то... ферма какая-то, конструкция металлическая, - я пригляделся к надписи на одной из стен сооружения и прочитал вслух, - "KURILSKAYA-3".
– Похоже, что мы нашли буровую, с которой сорвало наш "мандарин"... дай-ка, - Иваныч потянул руку за биноклем, пару секунд смотрел на объект, а потом утвердительно кивнул, - ну точно, буровая, это на сколько метров ее выдавило вместе с морским дном?
– Не знаю. И что делаем?
– Подходим, швартуемся у того мыска для начала, дай-ка, - Иваныч деликатно так меня бортанул от штурвала и утопил кнопку громкой
Приходилось прилично задирать голову, чтобы рассмотреть всю эту монументальную конструкцию, которая с небольшим креном, градусов в десять, опираясь на два понтона, возвышалась над каменистым участком острова, к слову не такого и большого - в длину километров десять, а в ширину не более полутора. Сама платформа находилась на высоте порядка двадцати метров, самая высокая точка острова была на отметке десяти метров, а остров - почти ровное плато. Пятеро бойцов во главе с Юрой уже рассредоточились вокруг понтонов и осматривали территорию.
– Ну, не томи, "двадцать второй", что у тебя?
– не выдержал я и вызвал Юру, к которому по наследству перешел позывной Алексея.
– Николаич, - забыв про всякие уставы и субординацию ответил тот, - не поверишь, тут... тут картошка, рядков... да десять рядков, лестница веревочная, кустарная, выше по опоре лестница нормальная, железная... ржавая, следы кругом так себе, выветрились. Тут это...
– Что?
– В десятке метров от грядок три могилы... каменные, кресты из труб...
– Следов много?
– вылезая на открытый мостик, спросил я и одновременно с этим показал бойцу за "Утесом" направление прицеливания.
– Не особо, будто один человек ходил тут.
– Что еще?
– Так, мусор всякий, бытовой, пустые банки консервные, упаковки... Ладно, мы наверх.
– Давай, осторожнее там.
– Принял.
– С канала не уходи, как на платформу выберешься, докладывай по ходу продвижения, - приказал я вернувшись в рубку.
– Принял.
Я наблюдал в бинокль за подъемом абордажной команды по лестнице, что была закреплена к одной из опор понтона и через десять минут Юра доложил:
– Мы в агрегатной... установки какие-то, куча хлама всякого железного...
– Ну вот, имеешь ты, Сергей Николаевич, целую буровую платформу, - Иваныч уселся в свой высокий капитанский стул, утопил прикуриватель и указал мундштуком трубки на буровую, - а что дальше? Что-то не слыхал я в докладах Макарыча и Михалыча о прибывших поселенцах, имеющих специальности связанные с нефтянкой.
– Ты это от нервов поговорить решил на отвлеченные темы?
– Ага...
– Иваныч раскурил трубку, - что делать-то будем со всем этим?
– Вот сейчас абордажная группа осмотрит объект, а потом мы с тобой туда полезем, оценим приобретенное имущество и решим.
– Генераторная... чисто, идем дальше... первый этаж жилого модуля, заходим...
– "Двадцать второй"!
– В канале.
– Ты что, устройство буровой знаешь?
– поинтересовался я.
– Тут же подписано все... о, столовая...
– Понял, - ответил я и присел рядом с Иванычем.
Около двух часов ушло у абордажной группы на обследование платформы, и доклад Юры был буквально следующим: