Книга Даджи — Огонь в Горне
Шрифт:
Даджа подошла, встав у Трис за спиной:
– Я посмотрю, смогут ли Сэндри или Браяр добраться до кузнеца, - прошептала она своей подруге на ухо.
– Будь вежливой. Это не еёвина, что я — трэнгши. Предложи ей воды из колодца.
Трис бросила недовольный взгляд назад, в глаза Дадже:
– Это ведь и не твоявина.
– Для Торговцев это не имеет значения. Предложи ей попить, - Даджа отступила в тени за горном. Возможно если Трис не сможет видеть Даджу, она не будет с такой готовностью бросаться на её защиту от того, что ей казалось оскорблениями.
«Она — всего лишь как», - устало подумала Даджа. Это был первый раз
«Сэндри, Браяр», - позвала Даджа, посылая свою магию в воздух. «Вы можете найти кузнеца, Калиба? У него важный клиент, который будет говорить только с ним».
Почти в двух милях оттуда Леди Сэндрилин фа Торэн осматривала богато расшитую куртку. Та принадлежала одному из воинов эскорта, который повесил её на сук, на время пока он с друзьями поили своих лошадей в горном ручье. Сэндри всё утро ждала возможности поближе посмотреть на эти куртки, с того момента как Леди Инулия из Золотого Кряжа присоединилась со своими людьми к Герцогу во время его осмотра самого крупного пожара. Несомненно, обладатель куртки позволил бы ей посмотреть, если она попросила бы, но это бы включало в себя поклоны и уважительный разговор с Сэндри как с двоюродной внучкой Герцога Ведриса. Она бы чувствовала себя виноватой, если бы пришлось заставить нервничающего человека стоять, пока она осматривала бы прекрасную вышивку у него на спине. А так всё было гораздо проще, и дерево скрывало её стройную фигуру от находившихся у ручья воинов.
Она поднесла свой маленький нос вплотную к стежкам, дивясь сложности вышивки. На куртках всех всадников было изображено одно и то же: широко раскрытый лавандовый цветок с тонкими жёлтыми рыльцами в центре. Однако у каждой вышивки был свой уникальный узор исходящих от цветка волн света, выполненных всеми цветами, формами и нитками. Сэндри уже больше двух месяцев не вышивала, но от вида этих курток её пальцам захотелось снова взять иголку и шёлковую нить.
Она была стройной, тонкой в кости девочкой, с яркими голубыми глазами и упрямым подбородком. Лучи солнца скользили по её русым волосам, аккуратно сплетённым в косы и приколотым под прозрачной серой вуалью. Её накидка была из серого льна, без рукавов, и имела лишь длинный ряд чёрных пуговиц спереди. Чёрные пуговицы блестели и в верхней части её маленьких чёрных туфель. Её платье с раздутыми рукавами было из белого хлопка, и сшито таким тонким, что было почти удобным в душной дневной жаре. Она бы с радостью поменяла этот элегантный траурный наряд всего лишь на одно из её лёгких хлопковых платьев, но это бы шокировало дворян, у которых её дедушка и его спутники останавливались во время этой долгой поездки по владениям Герцога Ведриса. Сэндри не хотелось объяснять, что её родители, уже год как мёртвые, посмеялись бы при мысли о том, что она облачена в глубокий траур, ожидаемый от дворянства. Вместо этого, пока она сопровождала Герцога, она носила одежду, соответствующую её положению, и завидовала своим трём друзьям и их свободе носить одежду с меньшим числом слоёв, какую она и сама предпочитала у себя дома.
Она выбросила дискомфорт из головы, и вгляделась в витиеватую вышивку. А смогла бы онасделать такой плетёный стежок?
– Если хочешь, чтобы я её стибрил … - Сэндри подскочила, а мальчишеский голос продолжил, - то мне придётся подождать до темноты.
Она гневно глянула в смеющиеся зелёные глаза Браяра Мосса:
– Как будто ты всё ещё хоть что-токрадёшь!
– возразила она.
– Вот тут-тоты и ошибаешься, - засунув руку в свободно подпоясанную куртку, которую он носил вместо рубахи, Браяр вытащил две грозди винограда.
– Лучшие в округе, учитывая засуху, -
– Но я пробовал и получше.
Сэндри вернула ему виноград:
– Спасибо, нет. Лучше смотри, не возвращаются ли всадники.
Он скользнул взглядом по ручью:
– Не волнуйся. Они сняли свои сапоги, и охлаждают пальцы ног. Возможно я смог быстибрить куртку прямо сейчас, если ты её хочешь.
Сэндри покачала головой и вернулась к разглядыванию вышивки. Браяр прислонился к дереву, и ел виноград. В отличие от неё, он был одет удобно: он носил хлопковые штаны, и обычно ходил босяком, если только один из их учителей не заставлял его надеть сандалии или сапоги. Ростом в пять футов, он был выше Сэндри на ладонь. У него были блестящие чёрные волосы — коротко и грубо остриженные — миндалевидные глаза и золотисто-коричневая кожа жителя востока, хотя тонкий нос и менявшие цвет от серо-зелёного до светло-зелёного радужки указывали на западное происхождение одного из его родителей. Он не был уверен, какого именно: своего отца он никогда не знал, а мать умерла, когда ему было четыре.
– Я думала, что горящая трава делала бы тебе и Розторн больно, - отметила Сэндри, проводя пальцем по металлической нити в узоре стежков.
Браяр покачал головой:
– Трава по большей части мертва, - он оставил Розторн, свою учительницу в магии растений, спокойно обсуждавшей будущий урожай с Герцогом и Леди Инулией.
– Засуха уже несколько недель как убила большую её часть. И верхняя часть сгорает так быстро, что огонь уходит дальше, оставляя корни и семена нетронутыми.
– Ох, - пробормотала Сэндри, не особо прислушиваясь.
– Что это за цветок? На куртках?
– Похоже на шафран. А что?
– он не досадовал на то, что она не слушает: он знал, какой она бывает, когда видит ткань, с которой сделано что-то необычное.
– Просто любопытно. Вот, посмотри на эту нить. Это и вправду золото, или …
«Сэндри, Браяр», - магический голос Даджи заставил её подскочить от неожиданности. Жар соскочил с пальца Сэндри, и пробежал по металлической нити, плавя её, и прожигая располагавшийся рядом с ней шёлк. Она ахнула, увидев, во что превратилась куртка. У неё не было магии огня или молний — это было уделом Даджи и Трис! Как же она тогда расплавила эту нить? И что ей теперь говорить владельцу куртки?
«Я найду кузнеца», - сказал Браяр Дадже. Ощущение контакта померкло.
– Идём, - поторопил он Сэндри.
– Я сожгла её!
– прошипела она, хватая его за рукав, и показывая на выжженные на куртке отметины.
– Я касалась её, когда Даджа соединилась с нами, и … и из меня пошёл жар!
Браяр почесал себе локоть.
– Тем больше причин свалить, пока хозяин куртки нас не заметил.
Сэндри покачала головой:
– Это моя вина, что куртка испорчена. Мне следует извиниться.
– Зачем?
– подал он здравую идею.
– Никто же не видел тебя …
– Я видела себя, - заявила она.
Мальчик уставился на неё.
– Дворяне, - высказался он наконец.
– Вот у меняточно нет совести, - он посмотрел на свои тюремные татуировки — чёрные кресты, глубоко въевшиеся в перепонки между большими и указательными пальцами.
– Она только всё усложняет.
– Они возвращаются, - сказала она, кивнув в направлении ручья. Мужчины закончили болтать друг с другом, и владелец пиджака приближался.
– Тебе лучше отправиться искать кузнеца.
– Ты ожидаешь, что я кину корешиху во время шухера, - насмешливо ответил он.
– Как заботливо с твоейстороны!
– Да не в том дело, - возразила Сэндри. Она встала, расправив плечи, вскинув голову, и аккуратно сцепила руки перед собой.
Мужчина, оставивший здесь свою куртку, остановился, нахмурившись.
– Простите, миледи, - сказал он, потянувшись за своей собственностью. Браяру он не сказал ничего, но продолжал следить за ним краем глаза.