Книга гор (сборник)
Шрифт:
– Уходи.
Нес замолчал.
– Бери катапульту и уходи. Пока я отпускаю. Давай, вали.
Фанг прошел к месту, где распалась его спасательная капсула. Порылся среди белых пластин, все еще медленно тающих, как сухой лед в жаркий день. Достал тонкий серебристый шнур, встряхнул… Шнур затвердел, свернулся в обруч. Воздух в нем помутнел, словно затянутый матовым стеклом.
– Тебя выбросит в вакуум на полдороге, – напомнил я.
Нес стал натягивать комбинезон. Потом спросил:
– Почему ты нарушил свое слово – пытался меня убить? И почему
– Ты враг. Вы тоже не придерживаетесь клятв…
Я подобрал пистолет, меч. Глянул на одевающегося фанга и продолжил:
– А отпускаю я тебя наперекор Отрешенным.
– Ненависть. Зло делает добро… – Фанг стоял, держа над головой, на вытянутых руках, обруч. Вокруг его головы медленно возникало туманное облачко – силовой шлем.
– Сергей, я понял, что в тебе изменилось. У тебя сняли любовь.
– Что-что?
– Твоя психика изуродована. В ней лишь ненависть, этого не было раньше. Я изучал твои психопрофили… Сейчас они ущербны. Не знаю, кто мог это сделать, разве что Отрешенные. Но они не могут опуститься до прямого вмешательства, существуя в нашем мире, они инертны… – Нес замолчал. Голос его теперь доносился глухо и невнятно. – Принц, Отрешенные способны на действия в межвременье. В гиперпространстве. Вспоминай.
Он разжал руки – обруч скользнул вниз, вдоль его тела, – и там, где стоял фанг, осталась лишь гаснущая тьма.
– Умник, – тихо сказал я. – Позер. Чтоб тебя подобрали наши патрули. Сняли любовь… в межвременье…
Я замолчал. Глядя на меркнущую тьму гиперперехода, я вспомнил свой прыжок на Клэн. И сверкающее лезвие, на которое падал, – жалкую попытку разума увидеть непредставимое.
«Мы поможем тебе… уберем лишнее».
8. Дар друга
Дьявольская Звезда была сейчас неотличима от любой другой звезды на небосводе Клэна. И тепла она давала не больше, чем любая другая звезда. Воздух остывал стремительно, как чай из термоса зимой в горах…
Странно, «операция», проведенная надо мной Отрешенными, имела забавный побочный эффект – улучшение памяти. Ко мне вернулось то, чего не было уже много лет, – смешные детские разборки на улицах ночной Алма-Аты, угрюмая казарма в учебке, Кавказ, Молдова, «бэтээры» с торопливо намалеванными надписями «Миротворческие силы СНГ»…
Я вспоминал двадцатый век. Сосредоточенно бредя по каменистой, покрывающейся инеем равнине, я думал о молодости. Смешно – я всегда считал себя молодым, вплоть до сегодняшнего дня. Теперь я понял, что постарел.
Молодость ушла вместе с любовью.
Отрешенные помогли мне стать взрослым – или состариться, что в принципе одно и то же. Человек имеет лишь два состояния – юность и старость. Как у тех химических соединений, что переходят из твердой фазы в газообразную, минуя стадию жидкости.
Порой лишь нелепое сравнение может быть верным.
Когда холод стал невыносим, я включил терморегуляцию комбинезона. Неизвестно, надолго ли хватит батарей – и долго ли я здесь пробуду. А использовать
Туннельный гиперпереход – это путешествие в безвременье. В мире Отрешенных. Не хочу давать им еще одну возможность «помочь» мне. Лучше умереть, чем позволить всемогущей нелюди копаться в сознании, переделывая мой разум.
Мне нужен корабль, чтобы вернуться домой. Гиперзвездолет уходит из реального мира в пятимерное пространство – но не пересекает грани между временем и безвременьем. В нем я защищен от влияния Отрешенных. Но чем?
Может быть, их всемогуществом и всезнанием? Отрешенные не проявляют активности в нашем мире, потому что это нелепо. Все уже свершилось, и вмешиваться в события – все равно что разыгрывать заново давно выигранную шахматную партию. Но в их мире, в мире без времени и пространства, – все еще неясно. События еще не произошли, игра продолжается. И трудно избавиться от искушения сделать ход.
Наверное, это значит, что я еще могу победить?
Я чувствовал, что подгоняю неведомую логику неведомых существ в рамки человеческих понятий и надежд. Рассуждаю наивно и ложно.
Но иначе у меня не останется сил для борьбы.
…На покрытые ледяной коркой, окаменевшие деревья я наткнулся, когда путь стал неразличим. Да и куда я иду? Темнота и медленно падающие снежные хлопья превращали путешествие сквозь ночь в подобие кошмарного сна. Я даже не сразу понял, что удивительно ровные цилиндрические камни, через которые я перешагиваю, – упавшие стволы. Потом я сражался с замерзшей застежкой кобуры, вытаскивая лазерный пистолет. Пальцы в раздувшихся перчатках едва гнулись – комбинезон не приспособлен для холода в минус сорок по Цельсию.
Нарубленные лазерным лучом бревна я стащил в кучу. Потом, с невольной иронией вспомнив, как разводил костер на Байкале, стал разогревать их бластером. Из кострища валил пар. Минут через пять занялось пламя.
Усевшись, я снял перчатки, протянул руки к огню, отключил терморежим комбинезона. Костер согреет меня… пока кислород вокруг не начнет превращаться в жидкость. Интересно, произойдет ли это? Насколько я помнил, воздух на Клэне замерзает не везде, а лишь в северных широтах.
Если бы знать, где я очутился: на экваторе, на полюсе…
Мороз крепчал. Стало совсем темно – звезды слегка померкли. В своем движении по орбите планета Клэн вошла в пылевое облако. Если пристально всмотреться в небо, можно было увидеть крошечные искорки микрометеоритов, сгорающих в атмосфере. Именно это пылевое облако, экранируя планету от звезды, создавало чудовищные перепады температур.
Замусоренная орбита, вытянувшаяся гигантским эллипсом от Дьявольской Звезды до ее невидимого спутника – Темной Звезды. Безумное многообразие флоры и фауны в редких оазисах среди бесконечных пустынь. Планета воинов – Клэн. Если бы ее не было, Клэн стоило бы придумать. Возможно, Сеятели так и поступили. Они готовили отличную армию для борьбы с фангами.