Книга Хаоса. Том 1. Земля чудовищ

Некрасова Анастасия

– Да ведь это все равно что в логово к чудовищам отправить…

Мы обсудили последние новости, но разговор постепенно иссяк. Тристан засобирался в Дебагур. Тогда я не знала, что говорила с ним в последний раз.

Я напрасно решила, что буря миновала – она лишь затихла, готовясь обрушиться с новой силой. Утром в дверь спальни постучал камергер, объявил, что король ожидает меня в тронном зале. Это был дурной знак. Если бы отец просто хотел поговорить со мной, он бы позвал меня в библиотеку. В тронном зале меня могло ждать только одно – расплата за свой проступок. Я долго собиралась с мыслями, меня никто не торопил. И когда двери тронного зала открылись, я с удивлением увидела не только короля, но и Лакрицию, вдову егеря, которую часто замечала возле отца в последнее время. Слишком часто. Она что-то прошептала правителю и с горделивым видом покинула зал. Я ожидала, стоя в молчании перед королевским троном. Отец угрюмо

на меня смотрел и не спешил начинать разговор. Кроме нас двоих в зале никого не было, и в тишине я слышала доносившееся эхо шагов из коридора.

– Гирада, – сказал отец. – Мнемний готов забыть о твоей выходке, но ты не можешь вечно бежать от ответственности. От того, кем тебе суждено быть. Я хочу, чтобы престол унаследовала ты.

Отец поднялся с трона и подошел ко мне.

– Первый король Нагорья был простым рыбаком, пока не убил дракона, напавшего на деревню. Жители окрестных селений и городов избрали его своим правителем, так Нагорье и образовалось.

Я не сразу поняла, к чему он клонил. Но когда до меня дошел смысл его слов, меня бросило в дрожь.

– Отец, в этом нет необходимости.

– Я хочу, чтобы корону унаследовала ты, – повторил он, – и рядом с тобой должен быть достойный король.

– Думаешь, Муринорус будет достойным королем?

– Хватит! – резко оборвал меня король. – Все решено. Это для твоего блага и будущего королевства. Возможно, ты присмотришься к тому, кто всегда был рядом с тобой.

– Про кого ты говоришь?

– Мы больше не настаиваем на союзе с Муринорусом. Но, может быть, есть кто-то еще, достойный твоего внимания?

– Кого ты имеешь в виду?

– Гирада… – отец покачал головой. – Подумай о моих словах. Не отвечай, если не хочешь. Но себя не обманывай. И помни: никто не может забрать то, что принадлежит тебе по праву, – как-то печально закончил он.

«Нет, это просто невероятно!» – мысленно возмущалась я, направляясь обратно в свои покои. Наверняка здесь была замешана Лакриция. Отец не пошел бы на такое. На следующий день мне предстоял отъезд в Натагулаю, где я должна была дожидаться, пока король найдет подходящего для меня жениха. Вероятно, отец планировал отправить своих воинов за драконом, чтобы какой-нибудь возгордившийся самозванец наподобие Гарольда зарубил его, получив тем самым право стать королем, женившись на мне. Я не могла придумать, как заставить отца отказаться от этой безумной идеи. Совет тоже настаивал на том, что одной лишь королевы для Нагорья недостаточно. «С каких это пор?» – хотела я сказать. Почему Лотарна, внучка Амелиуса, могла править Нагорьем одна? Ведь в ее времена Приречье и Заозерье населяли дикие племена, которые учиняли набеги на наши границы. Но именно в годы ее правления с Приречьем был заключен мир. А Заозерье понесло такое сокрушительное поражение, что несколько поколений его жителей не дерзали пересекать границы. Но стоило мне только припомнить королеву Лотарну, как все единодушно начинали говорить о ее великом духе и о том, что никто из ныне живущих не может сравниться с ней. Я ни в коем случае не хотела подвергать сомнению ее достоинства, но чем та ситуация отличалась от моей? Я долго пыталась понять, как ей удалось взойти на престол. Перерыла всю библиотеку в поисках любых упоминаний. Но то ли они не сохранились, то ли их намеренно скрывали. Я склонялась ко второму варианту, потому что свидетельств о ее жизни достаточно много, но все они касаются позднего периода ее правления. Более ранних упоминаний просто нет. И это наводило на подозрения. Я была уверена, что и мой отец, и королевский совет скрывали это от меня, преследуя свои собственные цели, прикрываясь благополучием Нагорья.

Отчаяние от осознания того, что у меня не было союзников, с которыми можно отстаивать право на престол, грозило обрушиться на меня и утянуть в бездну безвольного существования. Порой я хотела сбежать и забыть про корону. Но куда я могла направиться? Не могла же я просто выйти из дома и отправиться на все четыре стороны. Подумав, я решила не горячиться и подождать. Чтобы перехитрить Лакрицию и заставить совет работать на себя, нужен хороший план.

Для начала я решила проверить границы оставленной свободы. К моему большому удивлению, ко мне не приставили стражу. Даже не ограничивали в походах. Выяснила я это, отправившись на охоту и в итоге проведя в лесу неделю или около того. Казалось, Лакриция насмехалась надо мной, показывая, что никуда я не денусь. Ведь слово короля – закон даже для его собственной дочери.

Глава 4

ИТАК, ОДИНОКИЙ ОСТРОВ, затерявшийся где-то в океане. Именно сюда, в этот гиблый край, отделенный самой природой от земель более радушных, держал свой путь корабль посланников нагорского монарха. Но если раньше король отправлял сюда своих воинов и послов в поисках похищенной королевы, то теперь на судне собрались охотники за наживой и изгнанные из Нагорья браконьеры, которым обещали помилование. Этим сбродом командовал один из виднейших военачальников, чьей заветной мечтой было

получение нового титула и богатых земель. Что с ними случилось, в Нагорье так и не узнали. Даже щепок от корабля не осталось. Не знаю, как короли и королевы древности умудрялись находить драконов, но никто из тех, кого отец отправлял на Остров за последний год, так и не вернулся. Я искала любые свидетельства о том, как можно было добраться до Острова. И не нашла ничего, кроме путевых заметок Амелиуса, единственного сохранившегося описания морского пути в земли огнедышащих тварей. В дневнике моего предка говорилось, что путь преграждали постоянные ливни, затмевающие горизонт, и порывистый ветер, сломавший им мачту. Но страшнее всего были обитатели морских глубин. Амелиус не оставил их изображений, что странно, он любил зарисовывать животных – особенно джикуяров. Других достоверных источников об Острове мне не попадалось, только легенды и детские страшилки.

У Острова было множество названий. В древних легендах он упоминался как Долина огня. Так именовали его мои предки времен I нагорской династии. Наши давние соседи, жители Люпопротагории, с суеверным трепетом вспоминали Пристанище когтей. На западе, в Заозерье и Приречье, с давних пор жили в основном рыбаки и торговцы, для них Остров всегда был Огненной землей.

И если об Острове в ужасе перешептывались, то было место, о котором не дерзали говорить. Ибигурия, Проклятая земля, раскинувшаяся к западу от гор Кирака. Покой там рьяно оберегали джикуяры, и ее название постепенно перестало упоминаться, пока не сделалось запретным. Считалось, оттуда нет возврата. Жил ли там кто-то, я не знала. Нам оставалось лишь строить догадки или, как в случае с подавляющим большинством суеверных простаков, просто избегать всяческого упоминания Проклятых земель.

Среди людей, особенно тех, кто никогда в плавании не бывал, а может, даже и дальше соседнего двора не отправлялся, ходило много разных описаний земли драконов. Кто-то говорил со смехом, кто-то с ужасом. Но тем старожилам, которые еще хорошо помнили древние легенды и пророчества, было не до шуток. Для них это место сохранило лишь одно название – Остров. Не просто остров, а Тот Самый.

В Натагулае я жила практически совсем одна, гости тут бывали редко. Чаще всех заглядывала Лакриция, мне даже казалось, что приезжала она поехидничать и удостовериться, не сбежала ли я. Из прислуги почти никого не было. Два раза в неделю приходили девушки-близняшки из близлежащей деревни наводить порядок в доме, стирать и готовить. Раз в неделю старик, ранее служивший в королевской гвардии, привозил продовольствие. Но я редко встречалась с прислугой, предпочитая лесные тропы домашней обстановке, и они старались не попадаться мне на глаза. Охрану мне выделили, но она осела в деревушке неподалеку. И наличие такой стражи было скорее формальностью, призванной соблюсти приличия, соответствующие моему статусу. Я видела, что в их обязанности не входило следование за мной, и это настораживало. Конечно, я привыкла к одиноким странствиям, но после того как отец сказал, что трон перейдет ко мне, я начала задумываться, почему он никогда не настаивал на провожатых. У него как раз имелся небольшой отряд хорошо обученных стражников, которым достаточно было одного приказа, и они отправились бы за мной даже в Проклятые земли.

Мой дом вряд ли кто-то мог назвать замком. Это было совсем небольшое сооружение из массивных, плотно подогнанных друг к другу камней, стены которого покрывал шикарным ковром дикорастущий плющ, а под окнами раскинулись заросли шиповника. Этот милый домик – а на первый взгляд он действительно был милым – окружал высокий каменный забор, с южной стороны которого возвышались кованые ворота. Сам дом был двухэтажный, с уютным чердаком, который переделали в библиотеку специально для меня. Эта библиотека заслуживала отдельного внимания.

Когда я жила в Каранге, никто не ограничивал мне доступ к королевской библиотеке. Отец, видимо, жестоко сокрушался об этом, решив, что неподходящие книги испортили мой характер. Но теперь-то у него появилась возможность все исправить, или, по крайней мере, он хотел в это верить. Чтобы избежать ошибки, книги, прежде чем попасть в мою персональную библиотеку, подверглись жесткой цензуре. На них даже ставили специальный штамп королевской канцелярии – «Одобрено». Не знаю, сам ли король выбирал их или собрал целый совет для такой важной миссии. Основное предпочтение отдавалось легким и непритязательным произведениям с романтическим уклоном, на них, очевидно, отец возлагал главные надежды. Также, конечно, отбор прошли общеизвестные книги по истории Нагорья и зарубежных стран, географии и астрономии, ведь нельзя же было забывать об интеллектуальном развитии наследницы престола. Кроме того, допустили классические произведения, хотя среди них я не увидела ничего нового. Но отца, видимо, волновало лишь то, смогу ли я привести удачную цитату из какого-нибудь общепризнанного шедевра, при этом новизна и разнообразие литературы явно не были его приоритетом. Сдается мне, он думал, что вынужденное затворничество и такие книги со временем непременно принесут свои плоды. И напрасно…