Книга Истины
Шрифт:
– Лонцо, что это было?
– первым пришёл в себя Вирин.
– А что было?
– обернулся герцог.
Ему всё ещё было не по себе от взгляда Демона.
– Ты дрался со своим зеркальным отражением.
– Мне, знаешь ли, тоже так показалось, - Дорский встряхнулся и убрал клинок.
– Я не знаю, что это было, но Демон впервые ушёл ни с чем!
– выкрикнул капитан.
– Качать героя!
Ни демоны, ни другие пираты больше не тревожили покой «Успешного» и его пассажиров. Корабль благополучно миновал холодные воды Северного Океана, прошёл Пояс Штормов лишь с одной сломанной реей, оставил позади Океан
– Вот уж не думал, что тело так привыкает к качке, - усмехнулся Дорский, стараясь идти ровнее.
– Да уж, от твоей аристократической походки и следа не осталось, - расхохотался Вирин, которого тоже заметно пошатывало.
Друзья шли по широкой людной набережной, разглядывая пёстро одетых прохожих и затейливую архитектуру. Складывалось впечатление, что дархи строили, не заботясь о стиле и гармонии. Дома всевозможных цветов и форм соседствовали с безликими складами и затейливыми тавернами. Под стать этим разномастным строениям были и прохожие. Здесь были и одетые по последней моде лагодольцы, и смуглые носатые харранцы в чалмах и шароварах, и невысокие дасажинцы с раскосыми глазами. На фоне последних, одетых в основном в белое, дархи выглядели особенно ярко. Сами смуглые, они носили алые и жёлтые одежды, похожие на оперение тропических птиц.
Указанное Гардуфом здание портовой управы напомнило Дорскому разноцветный скворечник, висевший когда-то перед его окном. Узкое, трёхэтажное, оно пестрело крашеными наличниками и курчавой черепицей. С усмешкой оглядев аляповатую резьбу ворот (дверью назвать - язык не повернулся), друзья вошли внутрь. Убранство помещения, в котором они оказались, больше подошло бы лавке с харранскими коврами. Вот только ни в одной лавке не бывает столько людей. Увидев в толпе седого мужчину, одетого по руэльской моде двухлетней давности, Лонцо обратился к нему:
– Скажите, кто здесь главный?
– Они сами уже второй день решить не могут, - ворчливо отозвался седой.
– А что вы хотели? Может, я смогу помочь.
– Едва ли. Нам надо попасть на Драконий Архипелаг, - пожал плечами герцог и осёкся.
Ему казалось, что он говорил совсем не громко, но все, кто присутствовал в огромном зале, вдруг замолчали и обернулись. Да и седой смотрел на юношу с той смесью жалости и ужаса, с какой смотрят на буйных сумасшедших.
– Молодой человек, есть гораздо более дешёвые способы самоубийства, - проговорил стоявший рядом дасажинец на лагосе, но с сильнейшим акцентом.
– Ещё ни одно судно не подошло к Архипелагу ближе, чем на три полёта стрелы.
– Почему?
– спросил герцог, понимая, что хуже ему выглядеть некуда.
– Ясное дело, драконы не пускают, - презрительно фыркнул мрачный дарх в оранжевой накидке.
– Я бы на вашем месте ушёл и больше не возвращался.
В абсолютной тишине, под тяжестью взглядов множества глаз друзья направились к выходу и вздохнули с облегчением, лишь оказавшись на улице.
– И что теперь делать?
– хмуро спросил Лонцо.
– Передохнём пару дней в какой-нибудь таверне, чтобы ноги к суше привыкли, и поедем в Аблах. Этот порт ближе к Архипелагу, может, там рыбаков каких найдём…
–
– Я и говорю, отдохнём сначала, - вздохнул Вирин.
– Тебе не кажется, что дархи все сумасшедшие?
– спросил Вирин, когда друзья покинули набережную и углубились в город.
У них появилось стойкое ощущение, что дома здесь строили великаны. Ни одно здание не насчитывало больше двух этажей, но высотой все они могли поспорить с башнями Старого Замка. Усиливала это впечатление и кладка стен - массивные, грубо обработанные каменные блоки.
– Может, местное население было рослым, а с годами усохло… стопталось?
– хмыкнул Лонцо.
В этот миг сзади послышался повелительный окрик сперва на дархосе, потом на харраните и, наконец, на лагосе.
– Расступитесь! Дорогу верховному жрецу его величества!
Друзья оглянулись. Прохожие спешно расступались, прижимаясь к стенам, и вскоре из-за угла показался экипаж, запряжённый четвёркой великолепных гнедых. Карета была открытой, и Лонцо смог разглядеть не только кучера, но и сидящего внутри немолодого мужчину с хищным носом, не потерявшимся даже на оплывшем лице. Одет он был в чёрный шёлковый балахон с откинутым на спину капюшоном. Пронзительные тёмные глаза скользили взглядом по сторонам, в постоянной готовности задержать на чём-то внимание. Когда экипаж поравнялся с Лонцо и Вирином, жрец мельком взглянул на них и вдруг изменился в лице. Он быстро сказал что-то кучеру, и экипаж замер.
– Небо, Семью озарённое, откуда он здесь взялся?
– с досадой выдохнул Вирин к удивлению герцога, так и не нашедшего в полном лице знакомых черт.
Жрец меж тем с удивительной для его тучной фигуры лёгкостью спустился на землю и с радушной улыбкой направился к друзьям.
– Виронсо, малыш! Вот уж не ожидал!
– радостно пробасил он.
– Ты ли это?
– Виронсо?
– тихо удивился Дорский.
– Это моё полное имя, - вздохнул музыкант и тоже растянулся в улыбке.
– Лорд Аргондо! Вот уж не думал вас здесь встретить! И уж тем более не ожидал, что вы узнаете простого послушника, - Вирин сделал заметное ударение на этих словах и продолжил, не давая жрецу высказаться:
– Лорд Аргондо, этот мой друг Дарин Залесский, талантливый художник. Дарин, это лорд Артуан Аргондо. Когда-то давно он жил в Торне и заглядывал в храм, как все добропорядочные люди, но я и представить себе не мог, что он меня заметит и запомнит.
– Тебя сложно не заметить, - странно усмехнулся жрец.
– Ты здесь по своей воле, во имя веры или по поручению твоего… хм… верховного жреца Торна?
– По поручению, - коротко кивнул Вирин, и взгляд жреца стал понимающе насмешливым.
– И куда вы сейчас?
– Хотим найти ночлег на пару дней, а потом продолжим путь.
– Зря ищете, мои юные друзья. Таверны на Дархуре отвратительны и дороги. Если пожелаете, можете стать моими гостями. Я буду счастлив послушать хоть пару дней родную речь без этого жуткого рычащего акцента.
– Грешно отказываться от такого подарка судьбы, - обрадовался Вирин.
– Надеюсь, мы с другом сможем несколько скрасить ваш досуг.
– Расскажите, как там сейчас, в моём родном Лагодоле? Ведь десять лет прошло, как я его покинул, - вздохнул Аргондо, когда все трое уже сидели в карете, и колёса весело постукивали по мостовой.