Книга Лунной Ночи
Шрифт:
Рхиоу неохотно согласилась:
– Ты хочешь сказать, что считаешь объединение единственным способом обеспечить достаточную силу, чтобы справиться с чем-то… таким. – Чем бы «такое» ни было, Рхиоу не рискнула продолжить мысль до ее логического завершения – не рискнула даже здесь, при восходящем солнце.
– Даже если один из нас потратит всю энергию, – сказал Урруах, – объединенная сила остальных не даст магии иссякнуть, и заклинание будет продолжать действовать.
Сааш выпрямилась и бросила на него суровый взгляд.
– Это также означает, что если мы отправимся на Нижнюю Сторону, объединенные подобным образом, мы все вместе должны и вернуться; иначе ни один из нас не сможет вернуться вообще! Если один из нас там погибнет, остальные
Несколько мгновений все молчали.
– Да, – наконец снова заговорил Урруах, – именно так. Но подумай об альтернативе, даже при наличии особого разрешения, которое Том то ли добудет для нас, то ли нет. Ты творишь заклинание, и тебе не хватает сосредоточенности… или силы. Заклинание не срабатывает, и ты гибнешь… остальные, пытаясь тебя спасти, забывают о собственных заклинаниях, и они нарушаются тоже. – Урруах не сводил глаз с Сааш, которая тоже не отводила взгляда; напряжение между ними заставило, казалось, вибрировать воздух. – Погибают все, Саррахх выигрывает. И дело не только в наших жизнях… что бы ни случилось с нами в случае смерти на Нижней Стороне. Погибнут еще многие: все те, кто зависит от возможности перехода через ворота, скорее всего и Харл тоже. При объединении по крайней мере у нас будет лучший шанс поддерживать магию друг друга. Я не герой, но ведь главное – сделать дело, верно? – Урруах повернулся к Рхиоу. – Если мы добьемся успеха, но при этом погибнет один из членов команды, это будет ужасно, конечно… Особенно если погибшим окажусь я. Но разве остальные предпочли бы, чтобы погибли все, – вместо того, чтобы благодаря объединению добиться победы и привести в порядок ворота?
Рхиоу принялась, нервно подергивая хвостом, разглядывать гравий, покрывавший крышу, на которой они сидели. Наконец она подняла глаза.
– Если бы дело было только во мне, – сказала она, – я согласилась бы. Однако есть еще два члена команды, от которых требуется согласие на объединение, и я не могу решать за них. – Сааш не захотела встречаться с Рхиоу глазами. – Я не стану просить вас принять решение сейчас, – продолжала Рхиоу. – До полудня у нас еще есть время. А пока мне нужно все объяснить Арху… что наверняка окажется интересным занятием. – Она взглянула на восток, где всходило Око Рхоуа – всходило безмятежно, словно начинался самый обычный день. С улиц доносился визг тормозов и гудки – наступал утренний час пик, и это усиливало ощущение обычности, хотя и мимолетное. – Как бы там ни было, будущее – во чреве Прародительницы, – сказала Рхиоу. – Нам только и остается, что ждать и смотреть, каким окажется выводок… остря когти и зубы. Сааш, не возвращайся сразу в гараж: мне нужно поговорить с Арху с глазу на глаз.
Рхиоу, как обычно, спустилась по воздушной лестнице. Оставшиеся на крыше Урруах и Сааш старательно избегали смотреть друг на друга.
Прошу тебя, Иау, сделай так, чтобы они смогли договориться, – подумала Рхиоу, хотя и не могла не отдавать себя отчет: именно сегодня это случится едва ли…
Гараж был полон утренней суеты: автомобили выезжали один за другим, и Рхиоу подумала, что работающие там эххифы вряд ли заметят ее, сделает она «шаг вбок» или нет. На всякий случай она осталась невидимой, тем более что на ту высоко расположенную полку, где спал Арху, пришлось подниматься по воздуху.
Усевшись на бетонной поверхности, она несколько минут просто смотрела на котенка. Арху спал более безмятежно, чем раньше: не свернувшись в комочек, а вольготно вытянувшись на боку.
Он немного поправился, – подумала Рхиоу, – хоть прошло всего несколько дней. Еще четыре-пять месяцев жизни с нами, и он станет выглядеть, как и полагается молодому коту.
Если мы проживем достаточно долго…
Неожиданно она обнаружила, что полуоткрытые глаза внимательно смотрят на нее.
– Я слышал тебя, – сказал Арху, не двигаясь с
Рхиоу вытянула лапу и принялась с рассеянным видом ее лизать.
– Случилось что-то плохое, да? – спросил Арху.
– Все много хуже, чем обычно, – ответила Рхиоу. – Харл пропал.
– Я знаю, – сказал Арху, перекатываясь на живот. – Я вижу. Точнее, знаю, что это случилось… хотя не знаю, как или почему. – Арху помолчал, словно всматриваясь во что-то, потом продолжал: – Вы сейчас не сможете отправиться за ним. Что-то приближается… пытается прорваться.
– Что именно? – спросила Рхиоу.
– Тот, который сделал выбор, – ответил Арху, глядя в полное синего дыма пространство гаража. – И тот, который не выбирал. В ворота рвется тьма; я вижу, как они прогибаются, и еще там есть глаза – они смотрят, они хотят… – Неожиданно Арху вскочил и прижался к стене, забыв, что может сквозь нее проходить, и задыхаясь, как после долгого бега. – Он приближается, – выдохнул Арху, – они идут… сделавшие выбор, глядящие… идут вверх…
– Сядь, Арху, – сказала Рхиоу, подходя к нему и начиная вылизывать ему ухо. Котенок сел, но все еще смотрел в пустоту, быстро переводя глаза из стороны в сторону, следя за тем, чего Рхиоу видеть не могла.
– До чего же жуткий… – пробормотал Арху тихо; дыхание его стало выравниваться, но широко раскрытые глаза все еще были устремлены в точку вне поля зрения Рхиоу, да и кого бы то ни было. – Этот и в самом деле жаждет обрести реальность и сделает это скоро. – Арху еще немного успокоился, но через несколько секунд сказал: – Они не могут пользоваться воротами.
– Я знаю, – ответила Рхиоу. – Том их закрыл.
– Дело не в этом, – возразил Арху, взглянув на Рхиоу, как ей показалось, с некоторой растерянностью. – Все эти выборы… Как мы сделали свой?
Первым побуждением Рхиоу было посоветовать ему заглянуть в древние воспоминания, которые Шепчущая, конечно, ему покажет, но тут Рхиоу сообразила, что на Арху и так обрушилось многоголосие видений, и новые образы могут его только смутить. К тому же нельзя было рисковать тем, что останется незамеченным что-то важное…
Рхиоу заставила котенка подобрать лапы, приняв позу сфинкса, и сама уселась рядом.
– Думаю, что все ситуации выбора были странными, – сказала она, – но наш имел некоторые особенности. Считается, что мы были созданы раньше эххифов, но гораздо позже китообразных и ящеров, конечно. Ко времени нашего появления ящеры уже вымерли: их убил неверный выбор. Были, правда, очень немногие рептилии, которые отвергли соблазн мирового господства, которое им обещала Одинокая Сила. Они выбрали жребий травоядных, чтобы не губить жизни, но их было слишком мало, чтобы заставить остальных отказаться от губительного выбора. Многие погибли от клыков своих сородичей, а остальных прикончила долгая черная зима, посланная Одинокой Силой.
Потом, много позже, когда катаклизм завершился и Земля снова стала зеленой и теплой, появились наши праматери. Тогда еще кошачьи не разделились на множество видов; они походили на нас теперешних, только были крупнее – размером скорее с хоуифф. Кошки жили прайдами, и поэтому, когда они стали разумными, выбор, предложенный Одинокой Силой сделали самки-предводительницы, как и теперь они решают, что делать прайдам.
– Что… Что она им сказала?
– Саррахх говорила, что образ жизни, начертанный для кошек Прародительницей Иау, – убивать умеренно, брать только то, что необходимо, – это просто уловка, имеющая целью сделать их маленькими и слабыми, живущими на подачки, а в конечном счете поработить. Разрушительница и им предложила господство над миром, такую же власть, какой когда-то обладали ящеры, – силу, перед которой в страхе разбегались бы все и вся. И самки-предводительницы древних прайдов, и знакомые, и незнакомые с магией, – а в любом выборе всегда участвовали маги, – стали обдумывать решение. Однако, будучи Народом, они разошлись во мнениях, как то было и с ящерами.