Книга Лунной Ночи
Шрифт:
– Значит, некоторые приняли предложение Саррахх… – Взгляд Арху снова устремился в пустоту; Рхиоу понятия не имела, что он может видеть. Она продолжала:
– Предложение приняло большинство, и сделанный ими выбор стал законом. Ненасытные – те, кто сделал такой выбор, – сделались огромными и страшными, они убивали ради власти и успеха, но, как и хищные ящеры, не заметили ловушки, скрытой в обещании Одинокой Силы. Время их владычества оказалось коротким – вскоре с полюсов поползли ледники, погребая под собой леса, где они охотились, истребляя дичь, а вместе с ней и самих Ненасытных. Однако была и другая группа наших предков – те, кто отказался
Рхиоу помолчала, гадая, что может означать появившееся на мордочке Арху выражение.
– Но были и другие… – сказал он.
Рхиоу утвердительно взмахнула хвостом.
– Их было немного – Проигравших. Они поняли, какую смертельную опасность таит предложение Одинокой Силы; они напали на нее и погибли. Однако Проигравшие возрождаются снова и снова в каком-нибудь из видов наших родичей.
– Они маги, – неожиданно сказал Арху и пристально посмотрел на Рхиоу.
– Да, – кивнула она. – Но все же мы умираем: никто не может избегнуть общей судьбы. Наш вид отличается от остальных: лишь мы из всех кошачьих можем возвращаться в то время и то место, где тела обретают размер, соответствующий размеру души… А вообще между телом и нравом возникла путаница: Ненасытные рождаются среди мелких видов, а Предусмотрительные – среди огромных. Свирепые и добрые перепутались между собой. Никогда не знаешь заранее, с кем тебя столкнет жизнь. Однако каждый наш родич, велик он или мал, несет в себе всех предков, и все мы должны снова и снова делать выбор – сотни и тысячи раз. Говорят, сосчитай результат за все свои девять жизней, и ты узнаешь свою судьбу. Если ты оказался слаб, тогда в конце тебя не ждет ничего, кроме тьмы и безмолвия. Но выдержи этот последний экзамен перед ликом Иау, и перед тобой откроется последняя жизнь, та, которая не кончается…
– …Десятая, истинная жизнь, – медленно проговорил Арху, – для тех, чей дух могущественнее и долговечнее тела, неутомимых в погоне, не дрогнувших перед выбором, непобедимых в битве; и открыт им путь всюду в мире и за пределами его. Бессмертные, грозные, мудрые – Кошки-Ставшие-Силой, они являются в физическом бытии и вне его, выполняя приказы Прародительницы…
Арху посмотрел на Рхиоу прояснившимся взглядом.
– Помочь нам они не могут, – сказал он. – Что-то прорывается в мир, все меняется, искривляется… нет опоры, куда они могли бы поставить лапу. Другой помощи, кроме той, которую уже имеем, мы не получим.
Замечательно, – подумала Рхиоу.
– Если ты видишь что-то, что могло бы пригодиться нам в том, что предстоит сделать, то сейчас самое время мне об этом сказать.
Арху ответил ей беспомощным взглядом.
– Ты вооружилась не теми заклинаниями, – сказал он. – Тебе не нужно открывать ворота, ты должна их закрыть.
Это обеспокоило Рхиоу.
– Но ворота и так уже закрыты!
– Ненадолго, – возразил Арху и неожиданно зажмурился, словно увидел что-то, что до смерти его испугало.
– Что там?
– Нет… – Арху отвел глаза.
Хотелось бы мне его подтолкнуть, но я не смею, – подумала Рхиоу.
– Ладно, Арху, – сказала она. – Перед нами стоит другая проблема. Что бы ты ни говорил об открытых или закрытых воротах, нам все-таки придется снова отправиться на
– Я знаю, – жалобно сказал Арху. – Я вижу.
Рхиоу ощутила озноб.
– Я не говорю тебе, что ты обязан… Ты сам должен решить.
Арху долго молчал, потом резко поднял голову и спросил Рхиоу:
– Что говорит Сааш? – Рхиоу посмотрела на котенка с любопытством. Арху не отрывал взгляда от пола. – Понимаешь, она меня вылизывала… а это, должно быть, было отвратительно на вкус. И она обнимала меня, когда я брыкался и обзывал ее.
Значит, все упирается в Сааш, – подумала Рхиоу. – Только почему это меня ничуть не удивляет?
– Она сердится, – ответила она Арху. – Сааш не хочет снова отправляться на Нижнюю Сторону и еще ничего окончательно не решила. – Арху с сомнением помахал хвостом. – Она скоро будет здесь. Тогда ты и сможешь ее спросить. Когда решишь, мысленно скажи мне об этом или попроси сообщить Сааш. Мы не можем надолго отложить отбытие.
– Хорошо. – Арху отвернулся к стене.
Рхиоу вздохнула и, сделав «шаг вбок», начала спускаться по воздушной лестнице.
– И все-таки у тебя все не те заклинания, – сказал ей вслед Арху.
До чего же обнадеживающе!
– Какие же нам тогда нужны? – спросила Рхиоу.
– Те, над которыми Шепчущая еще работает…
Новость заставила Рхиоу заморгать.
– Я буду в своем логове, – сказала она. – Удачи.
Вернувшись, Рхиоу, к своему изумлению, обнаружила, что Хуха все еще дома. Она беспокойно бродила по комнатам, одетая, как для работы, но явно не собираясь к себе в офис: ее бумаги все еще были разбросаны тут и там, открытый портфель лежал на столе. Происходило что-то необычное, и Хуха выглядела нервной и напряженной.
Может быть, та встреча, которую она наметила, перенесена на другое время? – подумала Рхиоу.
Во всяком случае, она прекрасно знала, что попадаться под ноги Хухе, когда та в таком настроении, не стоит, хотя сейчас голодное бурчание в животе и заглушило бы самое громкое мурлыканье. Рхиоу вскочила на софу и свернулась клубочком.
Хуха остановилась у окна, выглянула наружу, вздохнула, потом подошла к Рхиоу и взяла ее на руки.
– Терпеть не могу говорить, будто больна, когда на самом деле здорова, – пробормотала Хуха, уткнувшись лицом в кошачий мех. – Чувствуешь себя двуличной и мерзкой. Иди сюда, киска, и скажи мне, что я совсем не такая.
– Ты не более двулична, чем большинство кошек, – промурлыкала Рхиоу, как только могла громко и прижалась головой к уху хозяйки. – Так о чем беспокоиться? Для эххифа ты просто образец добродетели. И ты совсем не мерзкая, это тунец мерзкий. Не переживай, моя Хуха, успокойся. – Рхиоу ткнулась носом в шею Хухи. – Да нет, все без толку… Ты беспокоишься, видит Иау, я тоже беспокоюсь, и ничего-то мы сделать друг для друга не можем.
– Кисонька моя, – прошептала Хуха, почесывая Рхиоу за ухом. – Хотела бы я знать, где ты все время пропадаешь. Ты заставляешь меня тревожиться.