Книга магов (антология)
Шрифт:
Тапранон поскреб лоб и вдруг вытаращился на Линго, словно увидел его впервые:
— Черт вас возьми!!! Что же вы сразу этого не сказали?! Конечно — чего оценишь, если кровь в голову бьет?!. Так вы об этом нам все талдычили, так?
— Ну да! — Если Линго и покривил душой, то совсем немного. Пусть даже Тапранон и считался здесь учителем, вряд ли слишком сложные материи были ему доступны.
Искорка в кристалле показалась Заложнику какой-то веселой. Первый шаг был сделан!
— Поздравляю — Дар принят.
— А я ничего не понял! — Гихор
— Да все просто! — наклонился к нему просиявший силач. — Хочешь, объясню? Эх вы!.. — качнул он головой, с легкой укоризной глядя на Линго. — Что ж вы сразу-то нормальными словами это не сказали? Вот, мудрецы! А ты, пацан, слушай…
Конца разговора Линго решил не дожидаться: теперь его присутствие могло только помешать.
«Трое, — отметил он для себя. — Остаются трое. Итак, кто первый? Да тот, кого я первым встречу!»
Тейчан стояла у колодца, опершись на серые полусгнившие доски и заглядывая через край.
«Осторожно! — напомнил себе Линго. — С Тапраноном тебе просто повезло! Здесь будет сложнее… Да, сложней всего, пожалуй!»
— Вы придумали все это нарочно!
Она не обернулась перед тем, как это сказать. Догадалась, что это он, сердцем почувствовала, узнала шестым чувством — мало ли как.
— Тейчан! — негромко позвал Линго. — Не стоит. Ты знаешь — все не так.
— Ничего я не знаю! — упрямо и сердито ответила она, наконец-то поворачиваясь.
Странно она смотрела, будто очень не хотела видеть Линго и в то же время жаждала глядеть на него.
— И я не знаю, — чуть помедлив, проговорил он, — почему вы противоречите сами себе. Ждете чуда — и стараетесь всеми силами ему помешать. Стремитесь принести себя в жертву — и в то же время делаете все возможное, чтобы Дар не получился.
— Да что вы вообще понимаете! Вы… Вы — не человек! Вот вам и не ясно… — Она скривилась как («как»?) от сильной боли.
Линго глубоко втянул в легкие воздух. Он не имел ни малейшего представления, что ей следует говорить. Все заранее заготовленные слова, все мысли, казавшиеся правильными и стройными, терялись под ее взглядом, чем-то похожим на взгляд той отчаявшейся женщины с больным ребенком — тоже преисполненным страданием, но все-таки другим. От боли Тейчан, вместившейся в этом взгляде, Линго самому становилось больно — но тоже по-другому.
Она была прекрасна в своем отчаянии. Невероятно прекрасна.
— Я — человек. Всего лишь человек!
В его голосе слышалась мольба.
— Нет! Ты поэтому ничего не понимаешь. Ты не можешь понять!!!
Глаз — не кристалл, в нем нет резких граней, но даже отражение заходящего солнца в них ломалось и разбивалось на острые кусочки. До чего же колючи эти осколки, не прикоснешься…
— Я — человек…
— Вам нравится меня мучить? Это входит в Дар, да?
«Ничего слишком личного… Ни в коем случае! Этого нельзя,
это ведет только к беде…»
— Тейчан…
— Что вам от меня нужно? Что? Давайте уж… сразу… Отведите меня к этому
— Тейчан!!!
Магия не действует на поступки людей — так считается. Но как назвать то, когда руки и ноги, все тело выходят вдруг из повиновения и делают вещи, на которые разум в нормальном состоянии вмиг наложил бы запрет? Магией? Другой, не имеющей отношения к Храму… Или имеющей, не важно…
Упругие губы Тейчан показались Линго терпко-сладкими на вкус.
Когда он понял, что она отвечает на поцелуй искренне, повинуясь все той же неуправляемой силе, невесть откуда выскочившей и толкнувшей их друг к другу, то подумал, что это катастрофа. Непредвиденная и непоправимая катастрофа.
Подумал и прижал тело молодой женщины к груди еще сильней.
Камень горел на пальце Линго ясным светом, этот свет видели в селении: далеко не одно окно было тут же торопливо задернуто шторами. Не искорка. Не лучик. Не свечка. Не как огонь в очаге, даже не как костер. Он отодвинул на секунды ночь.
Заложник заметил его не сразу.
— Что я наделал! — в ужасе прошептал он, отстраняясь.
Дар был принят. За вспышкой света наступила темнота.
— Ты… Вы… — чужим голосом выдавила из себя Тейчан и, вскрикнув, опрометью кинулась прочь.
Рианальт ждал его и, по-видимому, уже давно.
Поминутно напоминая себе о долге, Линго заставил-таки себя подняться к нему на голубятню.
— Что, по мою душу пришли? — загадочно усмехался хозяин дома. — Это хорошо. Давно пора!
«Тейчан…» — Линго сумел снова подчинить себе свое тело, но не полностью — сердце никак не входило в здоровый ритм: то сжималось, то начинало частить. Мысли остались там, у колодца.
Разговор с Рианальтом казался ему простым, когда он только выходил из дому после беседы с Гихором и Тапраноном: этот человек был способен спокойно дискутировать, хоть и не проявил пока свои умения; на него единственного могли подействовать доводы рассудка. Сейчас задача простой Линго больше не казалась — трудно убеждать человека, невольно вызывающего у тебя раздражение.
Разумеется, Рианальт не был виноват в том, что произошло между Тейчан и Линго. Но все равно Заложнику не хотелось его видеть, и особенно — после…
«Долг!»
— И как же вы собираетесь убедить меня в том, что ненависть не нужна? — для Рианальта разговор казался чем-то вроде игры. В слова.
«Тейчан…»
— К этому выводу вы должны прийти сами.
Голос ровный, значит — подчиняется воле, значит — уже хорошо.
Почти хорошо. «Тейчан…»
— Заранее предвижу ваши аргументы. — Рианальт сплел пальцы в замок и зацепил за колено. Голуби изредка издавали во сне воркочущие звуки. — Вариант первый: чувства мешают объективной оценке ситуации и так далее: ослепляют, отупляют… Логично, но всерьез такое воспринимают только самые ограниченные люди. Для людей мыслящих это не новость, и поэтому прием не пройдет. Я тоже когда-то так думал…
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
