Книга мёртвых
Шрифт:
Повернувшись, Джонсон бросился бежать. Охваченный паникой и неспособный мыслить ясно, он действовал сейчас, повинуясь только инстинктам. «Крысы трусливы, Весельчак. Крысы бегут, когда их жизни угрожает опасность. Прочь отсюда, прочь!»
Споткнувшись о край надгробия, он шлепнулся на землю и задел плечом одну из могил. На его глазах из-под земли показалась человеческая рука с изъеденной тленом кожей! Завопив, Весельчак отпрянул в сторону. Что-то в нем сломалось. Истерично захохотав, он пополз прочь на четвереньках, не чувствуя, что брюки у него порвались и что он обдирает колени о гравий. В конце концов,
— Джек… ДЖЕК!!!
Наконец Весельчак добежал до могилы, возле которой оставил своего товарища. Джек был еще там. Он раскопал гроб и открыл тяжелую дубовую крышку. Его остекленевшие глаза смотрели прямо на Весельчака, и в этих глазах застыло выражение ужаса и безумия.
Его шею сжимали руки мертвой баронессы. Увидев Весельчака, баронесса злобно улыбнулась. Отбросив тело Джека в сторону, она поднялась из гроба и протянула руки к Весельчаку…
Я лежал ничком на полу. Дышать было трудно, лицо болело. Казалось, будто меня ударила копытом лошадь. От моего дыхания в воздух поднималась пыль, попадая мне в глаза.
Но я был жив. Воспоминания постепенно возвращались ко мне, возникая из темноты, в которую провалилось мое сознание. Погоня в темном переулке, зловонный подвал… Столб огня!
Вскрикнув, я вскочил на ноги и начал ощупывать свою одежду. Все было целым и невредимым. Но это было невозможно! Я прекрасно помнил стену огня, вспыхнувшую у меня под ногами и опустившуюся мне на плечи, словно ужасная накидка. Или это мне лишь привиделось?
А где же чудовище? Почему оно меня не убило, когда я, потеряв сознание, упал на пол? Впрочем, если честно, я не был особенно разочарован этим фактом. Когда я встал, мою правую ногу пронзила острая боль. По всей вероятности, я подвернул ее во время падения. Кроме того, у меня носом шла кровь и я чувствовал ее сладковатый вкус на своих губах. Зажав нос платком, я провел перед лицом рукой.
Сейчас я уже мог рассмотреть кое-какие очертания в темноте. Стояли предрассветные сумерки, и в окно подвала лился свет, превращая пыль в танцующее облако тумана. Наверное, я пробыл без сознания около пяти часов! И чудовищу, конечно же, удалось скрыться.
Я сделал шаг к окну… и наступил на валявшуюся колбу. Замахав руками, я поскользнулся и упал на бок. Моим ругательствам в этот момент позавидовал бы даже старый ирландский моряк. Охнув, я вновь поднялся на ноги и продолжил свой путь к окну — на этот раз удалось пройти без приключений целых четыре ярда, а затем я вступил ногой в жестяное ведро, моя нога в нем застряла, и мне пришлось потратить кое-какое время, чтобы освободиться от него.
Внезапно мне показалось, что в темноте кто-то хихикнул. Испуганно оглянувшись, я присмотрелся повнимательнее, но при таком освещении, конечно же, ничего не увидел. Я прислушался, но в комнате было тихо. Возможно, мои нервы просто сыграли со мной злую шутку.
Выпрямившись, я отбросил ведро и подошел к окну подвала. Пытаясь пролезть в оконную раму, я порезался об осколок стекла. Вскрикнув от боли, я вылез на улицу и сунул палец в рот, а затем перевязал его носовым платком. В результате кровь из носа пошла еще сильнее и залила мне весь жилет.
Над крышами домов поднималось солнце, разгоняя
И это Лондон?
Я думал, что знаю этот город, который, по сути, стал моей второй родиной. Но я никогда настолько не удалялся от центра и теперь сделал открытие: это был мертвый мир, забытый придаток города. И где-то в этих руинах затаилось исчадие ада, готовое покинуть свое убежище и отправиться на поиски добычи. Оно подстерегало ни о чем не подозревающих бездомных и мелких воришек, которые надеялись устроиться в этих заброшенных бараках на ночь.
Для того чтобы обыскать все эти дома и комнаты, мне потребовались бы дни, если не недели, но даже тогда я вряд ли мог бы рассчитывать на успех. Чудовище, как я теперь понял, не было ранено, а мои выстрелы лишь разозлили его. Только сейчас до меня дошло, что револьверные вспышки стали моим спасением. Я вспомнил, как это мерзкое существо отпрянуло от огненного столба в подвале, как оно в ужасе закрыло лицо руками. Свет! Вот в чем дело! Чудовище не могло выносить света!
Если мое предположение верно, то этот монстр должен был чувствовать себя совершенно беспомощным днем, а значит, прятался сейчас где-то в темном подвале в ожидании сумерек. Если, разумеется, я не ошибаюсь…
Мне следовало вернуться в мой дом на Эштон-плейс, чтобы посоветоваться с Говардом и обсудить с ним наши дальнейшие действия. Хромая, я пошел вперед. Дойдя до той улицы, на которой я оставил подвозивший меня кеб, я в изумлении замедлил шаг. Конечно же, я не рассчитывал, что вновь встречу кучера, ибо не сомневался, что он срочно отвезет девушку в ближайшую больницу.
А еще меня удивило то, что по улице сновали полицейские, которых было не меньше десятка, и осматривали землю и полуразвалившиеся дома вокруг. Место, где лежала девушка, было отгорожено лентой, и на земле мелом были обведены очертания ее тела.
Оправив одежду насколько это было возможно, я, игнорируя боль в лодыжке, подошел к одному из бобби, который как раз поднимал что-то пинцетом с мостовой. Я увидел, что это обрывок кожи монстра — серый и раздувшийся.
— Доброе утро, офицер, — сказал я, откашлявшись.
Полицейский подскочил, как от укуса тарантула, и недоверчиво уставился на меня. Должно быть, мне не удалось произвести на него благоприятное впечатление.
— Доброе утро, — недовольно буркнул он. — Так рано на ногах? — Он посмотрел на кровь на моем жилете и вкрадчиво осведомился: — Что с вами произошло?
— Упал и разбил себе нос. — Я изобразил на лице вымученную улыбку. — И это неудивительно, учитывая, какие тут улицы.
Я физически почувствовал, как завертелись мысли в голове бобби. Сейчас он спросит, что я делаю в этом Богом забытом квартале.
— А все потому, что Рекс сорвался с поводка. У вас есть собака, офицер? — Я осторожно коснулся его сознания, направив мысли в более благоприятное для меня русло.
— Нет, — буркнул он. — Ненавижу собак.