Книга Нового Солнца. Том 1
Шрифт:
– Никогда не думал, что встречу такое где-либо, помимо страниц какой-нибудь книги, но все же возьму на себя смелость предположить, что он говорит чистую правду.
– Значит, мы должны отпустить его? – спросил солдат, – Но не сразу.
Начальник караула отер перо, посыпал песком письмо, над которым трудился, и наконец-то поднял взгляд.
– Твои подчиненные, – заговорил я, – задержали меня, усомнившись в моем праве носить этот плащ.
– Они задержали тебя по моему приказу, а я отдал этот приказ потому, что ты, согласно донесениям с восточных постов, возмущаешь спокойствие. Если ты в самом деле из гильдии палачей – которую я, признаться, считал давным-давно
– Башня Сообразности.
Он прищелкнул пальцами, точно происходящее одновременно и забавляло и раздражало его.
– Я имею в виду то место, где стоит ваша башня.
– Цитадель.
– Да, Старая Цитадель. Помнится мне, она – где-то на востоке, у реки, чуть севернее квартала Мучительных Страстей. Еще кадетом меня водили туда взглянуть на Донжон. Часто ли тебе доводилось выходить в город?
– Даже очень, – ответил я, вспомнив о наших вылазках на реку.
– И в этой самой одежде? Я покачал головой.
– Если уж не желаешь тратить слова, откинь хотя бы капюшон. Иначе я ничего не увижу, кроме кончика твоего носа. – Спрыгнув с табурета, начальник караула подошел к окну, выходившему на мост. – Как по-твоему, сколько народу в Нессусе?
– Понятия не имею.
– И я – тоже, палач. И никто не имеет! Любая попытка сосчитать их неизменно заканчивалась провалом, как и любая попытка систематически собирать налоги. Город растет и меняется еженощно, как меловые надписи на стенах. Посреди улиц, благодаря умникам, которым хватает смекалки воспользоваться темнотой, захватить кусок мостовой и объявить землю своей, вырастают дома – известно ли тебе это?! Экзультант Таларикан, чье безумие выражается в нездоровом интересе к ничтожнейшим из аспектов человеческой жизни, утверждает, будто два гросса тысяч человек питаются единственно мусором, остающимся от прочих! Что в городе насчитывается десять тысяч бродячих акробатов, почти половина которых – женщины! Если бы даже мне было позволено делать вдох лишь тогда, когда какой-нибудь нищий сиганет с моста в реку, я жил бы вечно – город порождает и убивает людей много чаще, чем человек делает вдох! В такой тесноте спасает лишь общественное спокойствие. Возмущения спокойствия допускать нельзя, так как мы не сможем совладать со смутой. Понимаешь?
– Отчего же, есть еще такое понятие, как порядок. Но до тех пор пока он достижим… в общем, я понимаю тебя. Начальник караула вздохнул и повернулся ко мне.
– Вот и замечательно. Значит, ты наконец осознал необходимость обзавестись менее вызывающей одеждой.
– Но я не могу вернуться в Цитадель.
– Тогда на сегодня скройся из виду, а завтра купишь что-нибудь. Средства есть?
– Немного.
– Отлично. Купи что-нибудь. Или укради. Или сними со следующего бедолаги, которого укоротишь при помощи этой штуки. Я бы послал кого-нибудь из ребят проводить тебя до постоялого двора, но это только вызовет больше толков. На реке что-то стряслось, и люди уже вдоволь наслушались всяких ужасов. А тут еще ветер утих, скоро с реки поползет туман, и станет еще хуже. Куда ты направляешься?
– Я получил назначение в Траке.
– И ты ему веришь, старшой? – вмешался пельтаст, заговоривший со мной первым. – Он не представил никаких доказательств в подтверждение сказанного.
Начальник караула вновь отвернулся к окну. Теперь и я углядел пряди желтоватого тумана, наползавшего на мост с реки.
– Если уж не можешь работать головой, – ответил он, – то хоть принюхайся. Что за запахи сопровождают его?
Пельтаст неуверенно улыбнулся.
– Ржавое
– Но, господин начальник… – заговорил пельтаст, метнув в мою сторону столь ненавидящий взгляд, что я решил, будто он обязательно захочет расправиться со мной, стоит лишь мне покинуть караулку.
– Докажи этому парню, что ты действительно из гильдии палачей.
Пельтаст стоял, расслабившись, не ожидая ничего худого, поэтому выполнить просьбу начальника караула оказалось несложно. Я просто-напросто оттолкнул в сторону его щит и придавил левой ступней его правую, дабы обездвижить и без помех вонзить палец в тот нерв, на шее, что вызывает судороги.
Глава 15
Бапдандерс
Город к востоку от моста оказался совсем не таким, как прежний, оставленный мной позади. Здесь светильники стояли на каждом углу, а карет и повозок было не меньше, чем на мосту. Прежде чем покинуть караулку, я спросил начальника, не может ли он подсказать, где мне провести остаток ночи, и теперь шел, преодолевая вновь навалившуюся усталость и оглядываясь в поисках вывески рекомендованного им постоялого двора.
Казалось, темнота вокруг с каждым новым шагом становилась гуще и гуще, и я где-то сбился с пути. Но очень уж не хотелось возвращаться и заново приступать к поискам, поэтому я просто шел, стараясь держать на север, успокаивая себя тем, что, пусть я заблудился, но с каждым шагом приближаюсь к Траксу. Наконец я все же наткнулся на маленькую гостиницу. Вывески я не заметил – возможно, ее там не было вообще, – однако я учуял запахи кухни, услышал звон бокалов, вошел, распахнув дверь настежь, и рухнул в ближайшее кресло, не обращая внимания на собравшихся.
Не успел я перевести дух и подумать о каком-нибудь местечке, где мог бы снять сапоги (хотя о немедленных поисках такового пока не могло быть и речи), трое выпивавших за угловым столиком поднялись и вышли, а старик хозяин, увидев, что мое присутствие отнюдь не служит успеху в делах, подошел и спросил, что мне угодно.
Я ответил, что мне нужна комната.
– Свободных комнат нет.
– Ну и хорошо, – сказал я, – мне все равно нечем заплатить.
– Тогда тебе придется уйти. Я покачал головой.
– Не так сразу. Я очень устал. (Я слышал, что другие подмастерья уже проделывали в городе такой трюк.) – Ведь ты – казнедей, так? Головы рубишь?
– Принеси парочку тех рыбин, которые так восхитительно пахнут, – головы как раз останутся тебе.
– Я позову городскую стражу, и тебя выведут! Тон его ясно говорил, что старик сам не верит своим словам, и потому я сказал, что он может звать кого угодно, но рыбу пусть принесет. Он, ворча, удалился. Я расправил спину и поудобнее пристроил меж колен «Терминус Эст», который снял с плеча, прежде чем сесть. За столами сидело еще пятеро, но все они старательно избегали встречаться со мною взглядом, а вскоре двое из них тоже ушли.
Старик вернулся ко мне с небольшой рыбкой поверх ломтя черствого, грубого хлеба.
– Вот, ешь и уходи!
Пока я ужинал, он стоял возле меня. Покончив с рыбой, я спросил, где мне можно переночевать.
– Я ведь сказал: все занято!
Если бы в получение от этой гостиницы меня ждал дворец с распахнутыми настежь воротами, я и тогда не смог бы заставить себя покинуть ее.
– Тогда я буду спать в этом кресле. Посетителей у тебя на сегодня все равно не предвидится… – Подожди.