Книга о Боге
Шрифт:
«Интересно, куда теперь?» — подумал я, и вдруг мы снова оказались в мечети, совершенно такой же, как и предыдущая. Несметные толпы совершенно таких же мужчин, точно так же обратив взоры к Мекке, возносили молитвы Аллаху.
— Мы в Ираке, — сказала госпожа Родительница.
Некоторое время я недоуменно взирал вокруг, но скоро она опять повлекла меня прочь. За порогом мечети расстилалась пустыня.
— Видишь, иракцы и иранцы очень похожи, их невозможно отличить друг от друга, — сказала она. — Просто они живут в двух разных странах и только на этом основании, как ты видел, ведут между собой кровопролитную братоубийственную войну. При этом и те и другие собираются в своих мечетях и с превеликим усердием молятся одному и тому же Аллаху. Но и те и другие молятся не о мире. И те и другие молят Аллаха об одном — чтобы он помог им доказать свою верность Корану и разделаться с врагами, ибо эти враги повинны в том-то и в том-то и за это должны быть наказаны. Именно это и
В тот самый миг раздался голос Небесного сёгуна:
— Кодзиро! Обрати-ка внимание вот на что. Помнишь, когда Бог приказал тебе заняться изучением религий Запада и Востока, Он добавил, что как-нибудь при случае ты должен заняться и магометанством. Ты с превеликим трудом отыскал книгу Дерменгема «Жизнь Мухаммада» и погрузился в ее чтение. Не успел ты ее дочитать, как тебе сказали: «Этого довольно». Обрадовавшись, что тебя освободили от весьма нудной книги, ты даже не стал спрашивать почему. Теперь я открою тебе причину. Слушай же меня внимательно. В тот момент ты осознал, что Аллах — это и есть Бог-Родитель. А именно к этой мысли и хотел подвести тебя Бог. Учение же Магомета, зафиксированное в Коране, не является учением Бога-Родителя. И Бог только ждал удобного случая, чтобы это тебе сообщить. И теперь как раз такой случай. Из книги «Жизнь Мухаммада» тебе известно, как тяжело жилось арабам — неблагоприятные природные условия, сложная политическая обстановка… Ты знаешь и о том, что христианство там не привилось… Желая помочь арабам — ведь они тоже Его дети, — Бог вознамерился снизойти на Магомета, человека, который, выйдя из самых низов, стал главой небольшой общины и к тому же интересовался христианством. Для начала он послал к нему Небесного сёгуна. Небесный сёгун снизошел на Магомета и принялся усердно приобщать его к учению Бога. Сначала Магомет принял это учение, но потом в нем пробудились низменные желания, и он решил использовать поведанное ему учение для укрепления собственной власти. Небесный сёгун пришел к выводу, что Магомет не может служить вместилищем Бога, и довел это до сведения Бога-Родителя. И тот отказался от мысли снисходить на Магомета. Коран не содержит учения Бога-Родителя. Эта книга — воплощение воли самого Магомета. Понятно? И последствия ты только что видел собственными глазами…
На этом Небесный сёгун закончил, когда же я очнулся, пустыни уже не было, я лежал в своей спальне на даче в Каруидзаве и беседовал с госпожой Родительницей.
— Ну вот ты и побывал в страшном Аду. А вспомни, как ты сам жил во время Тихоокеанской войны, чем не Ад? Конечно же Ад ужасен. Но ведь в миниатюре ты видишь его рядом с собой постоянно, в самые, казалось бы, мирные, счастливые дни. Люди то и дело ссорятся, в семьях возникают раздоры, не ладят супруги… Печально, право! Не знаю, сколько миллиардов лет прошло с тех пор, как Бог создал человека, но, наверное, человеку пора повзрослеть и перестать огорчать Бога, Отца своего. Разум, дарованный когда-то человеку Богом, достиг высокого уровня развития, люди — все и каждый — встали на ноги и обрели самостоятельность, казалось бы, они должны жить теперь в радости, как было задумано Богом-Родителем, но, увы… Как же должен страдать, видя это, Бог-Родитель! И вот теперь, впервые после того, как был создан человек, Он сам приступает к Спасению Мира и старается создать рай в человеческих душах… Это тот путь, по которому я веду людей. Тут нет ничего мудреного. Все, что требуется, — изменить душевный настрой. И тогда этот мир станет Раем…
О, Кодзиро! Ты упрекаешь меня и Бога — мол, мы много веков подряд обманывали людей, говоря, что Рай и Ад существуют в загробной жизни. Но, подумай сам, ведь Бог-Родитель не говорил об этом ни слова… После того как Бог создал человека, люди миллиарды лет жили на земле в блаженном единении с природой. Им — и это отличает их от животных — был дарован язык, в душах посеяны семена разума, поэтому они жили в радости. По прошествии многих веков семена разума проросли, ростки окрепли и люди начали прибегать к разным уловкам, чтобы улучшить свою жизнь. В результате — на это тоже потребовалось немало времени — образ их жизни стал меняться. Люди объединились в племена, была изобретена письменность, создана цивилизация… Постепенно люди отделились от природы, их жизнь на первый взгляд стала более безопасной, но, поскольку менялись и их души, от той спокойной, радостной жизни, какой они жили прежде, не осталось и следа. В сердцах пустили ростки семена корыстолюбия, между людьми стали возникать распри, они перестали доверять друг другу… Именно с того времени человек утратил Рай (жизнь в радости), дарованный ему Богом здесь, на Земле, и низвергся во Ад…
Кодзиро! Ты понял меня? И Рай и Ад принадлежат миру людей, а вовсе не загробному миру. Можно даже сказать, что человек сам, в угоду своему корыстолюбию, создал в этом мире Ад, тогда как раньше и наш дольний мир, и мир иной в равной степени были обителью блаженства. Раем. И как же огорчает это Бога, как печалуется Он, взирая на возлюбленных чад своих! Ведь Он создал на Земле людей, желая смотреть на их радостную, райскую жизнь,
Тут внезапно раздался голос Небесного сёгуна, и госпожа Родительница исчезла.
— Кодзиро! На этом твое обучение заканчивается. Отныне ты должен все силы направить на написание третьей книги. Бог-Родитель ждет. Он уже подготовил для тебя следующее задание. А я должен предупредить тебя вот о чем: тебе было позволено присутствовать на службах в двух мечетях — иранской и иракской. После чего в твоей душе зародились большие сомнения. Поэтому, как только у тебя возникнет свободное время, ты должен будешь вернуться к изучению мусульманства. Ты должен докопаться до истины и понять, что Коран не является книгой, дарованной людям Богом. Уже поэтому тебе следует как можно быстрее закончить третью книгу, которую ты пишешь по приказанию Бога. Понятно?
Я встал с кровати. И к обычному своему времени неторопливо спустился вниз.
Что ж, меня не надо было просить побыстрее заканчивать третью книгу, я и сам хотел этого. Поэтому все дни я проводил за письменным столом перед стопкой бумаги, не выходя, даже чтобы немного размяться.
До восьмой главы дело спорилось, но как только я приступил к девятой, работа застопорилась, каждый день стал для меня мучительным испытанием. В разгар этой борьбы с самим собой ко мне однажды под вечер пришла госпожа Родительница.
— Тебе следует встречаться со всеми, кто к тебе приходит, — сказала она, — и с открытым сердцем выслушивать их. Считай их всех своими братьями и сестрами. Таким образом ты и им поможешь, и для себя найдешь в их историях массу поучительного…
Нечто подобное я уже раза два слышал от госпожи Родительницы и раньше, но, ухватившись за ее же собственные слова: «Не трать время на прогулки, лучше пиши», отказывал всем незнакомым людям, которые приходили в дом без всякой определенной цели только потому, что им почему-то вдруг захотелось пообщаться со мной. К тому же, перевалив за девятый десяток, я ощущал себя безобразным дряхлым стариком, и у меня не было никакого желания показываться чужим людям.
Но когда тебе говорят об одном и том же в третий, а потом и в четвертый раз, остается лишь повиноваться. Когда однажды, тяготясь своей глухотой, я воспользовался слуховым аппаратом, Бог сказал мне: «Не прислушивайся к окружающему шуму, берегись пыли», и я повиновался ему, но, может, рассказы незнакомых мне посетителей это вовсе не шум? В конце концов я решил, что смогу выделить для них время после обеда, но не более получаса.
Однако через полчаса почти никто не уходил. Кое-кто сидел у меня по часу, а то и по два. Иногда посетителей оказывалось сразу двое, в такие дни мне почти не удавалось работать над книгой. Но я старался не проявлять недовольства, убеждая себя, что это тоже часть моего обучения. Зато когда у меня была возможность писать, я все силы отдавал творчеству, дорожа каждой минутой.
И вот в такое время в Токио появился мой зять: он сопровождал правительственную делегацию из Судана, впервые прибывшую с визитом к какому-то ответственному лицу из японского правительства. Зять приехал за два дня до прибытия делегации, чтобы подготовить все для ее встречи, все пять дней, пока делегация находилась в Японии, он жил вместе с ее членами в гостинице, затем, проводив их в обратный путь, остался еще на день, чтобы урегулировать все дела. Так что с нами он провел всего три дня. Да и в эти дни он постоянно уходил в присутствие, и мы встречались только два раза в день за столом.