Книга о Человеке
Шрифт:
Самый простой способ достичь этого в условиях, когда в жизни существует неравенство, неудовлетворенность, несчастье, — обратиться к Небу, поведать обо всем Богу-Родителю, помолиться, и упования исполнятся, и жизнь каждый день будет в радость. Таким образом, люди, живущие в Мире явлений, смогут жить так же спокойно и счастливо, как люди в Истинном мире.
Все те из моих знакомых, кого ведет Бог-Родитель, чем бы они ни занимались, ныне, подобно людям Истинного мира, не знают болезней и невзгод, живут в радости и наслаждении.
Может ли Бог-Родитель, не имеющий ни голоса, ни вида, воздействовать на отдельного
С того времени, когда я писал «Улыбку Бога», я каждый год устраиваю у нас в доме проводы старого года. Кроме всего прочего, для меня это повод поблагодарить за оказанные мне услуги профессора Кодайру, его жену и юношу Ито, поэтому я приглашаю трех-четырех человек, тесно с ними связанных, присоединяются моя вторая дочь с мужем, и, после скромных возлияний, мы поем и всячески веселимся. Между прочим, юноша Ито исполняет оперные арии, и я каждый раз думаю, что, стань он певцом, его красивый баритон наверняка имел бы успех…
Это было на прошлогодних проводах старого года, когда я работал над «Счастьем человека». Кроме обычных гостей, был еще А., с которым мы общались во время учебы в Токийском университете, ныне — наместник большого местного прихода Тэнри. Мы с ним давно не виделись. Он посетил меня днем, и я пригласил его поучаствовать в нашей вечеринке. Он ушел по своим делам и вновь вернулся в пять.
В половине шестого все собрались. Как обычно, сообща выслушав слова Бога, мы уже собирались перейти в гостиную и там подождать, пока в столовой накроют стол, как вдруг раздался сильный шум и дом задрожал.
— Ой, землетрясение! Надо скорее выключить газ! — всполошилась госпожа Кодайра.
— Это Бог пожаловал на нашу вечеринку! — засмеялся я и повел всех в гостиную.
К семи часам приготовления в столовой закончились, все расселись. Как и каждый год, без церемоний принялись есть и пить. Обычно за столом начинается светская болтовня, но на этот раз — не помню, кто был инициатором — сразу углубились в сложные проблемы веры и религии, все говорили с большим жаром. Я один молчал, ограничиваясь ролью слушателя, но был увлечен интересной беседой. Казалось, беседа никогда не кончится, но ближе к одиннадцати супруги Кодайра засобирались домой, и в конце концов все разошлись.
В тот вечер об этом не говорили, но разве не почувствовали все, что мы были под воздействием Бога-Родителя? Лично я почувствовал…
Одиннадцатого ноября, работая над «Волей человека», я внезапно узнал о событиях, угодных Богу, и от восторга не заметил, как отклонился от темы, а опомнившись, схватил перо и — задумался.
Если представить, как Бог-Родитель Великой Природы изо дня в день трудится, стремясь к тому, чтобы нас, людей. Своих чад, сделать счастливыми, можно понять, какой должна быть воля Великой Природы, то есть Бога. Необъятная, безграничная воля Великой Природы пронизывает всю многовековую историю. А это, смею утверждать, имеет прямое отношение к теме «Воли человека».
Все люди, хоть и не всякий это осознает, живут благодаря Великой Природе, более того, каждому Великая Природа дает свое особенное предназначение. Выполнить его возможно только трудом всей жизни.
Если слово «предназначение» кажется слишком напыщенным, можно сказать проще — профессия. Какая бы ни была у человека профессия, если он осуществляет ее на протяжении
Великая Природа — наша Родительница — демонстрирует это своим чадам, ежедневно осуществляя свою волю.
Если не нравятся слова «Бог-Родитель», «Бог», можно думать просто — «Великая Природа». Я бы хотел, чтобы все люди когда-нибудь вновь увидели в Великой Природе свою Родительницу.
Великая Природа прекрасна. Если почитать ее своей Родительницей, она обязательно ответит материнской любовью и насытит. Стоит только попросить, многому научит и наставит на правильный путь. Ничего не требуя взамен, окружит материнской любовью.
Печально то, что большинство людей считают Великую Природу просто природой и не знают, что она — Великая Родительница. Поистине жаль! Не боясь показаться навязчивым, хочу еще раз посоветовать поклоняться Великой Природе как Великой Родительнице, вглядываться в нее, сближаться с ней, упражняться в том, чтобы сердцем следовать ее указаниям.
Великая Природа, для которой все люди — возлюбленные чада, какая бы перед ними ни встала проблема, обязательно с любовью поможет решить ее. Будь то дела глубокой старины или события далекого будущего, она поведает обо всем. Изливая безграничную родительскую любовь, она наполнит нас радостью. В самом начале конечно же требуется усилие, но вскоре станет легче, веселее, и вот уже без всякого труда беседуешь с Великой Природой и не только замечаешь в себе мощный духовный подъем, но и начинаешь постигать, сколь необъятна Великая Природа. От одного только сознания, что Великая Природа — наша Родительница, изливающая на нас безграничную любовь, жизнь может стать поистине райской…
После радостного дня одиннадцатого ноября, который я с таким восторгом встретил в одиночестве, меня нисколько не занимало литературное собрание с самодеятельным концертом, которое двенадцатого ноября в мемориальном центре Янагава устраивало Общество. Я решил про себя, что на собрание не пойду и буду писать, наверстывая проведенный в праздности день одиннадцатого ноября.
Однако ночью Небесный сёгун меня жестко отругал:
— Вижу, тебя не тянет на завтрашнее собрание и ты решил из дома не выходить? Из-за этого завтра будет плохая погода! А это доставит участникам лишние неудобства. Но даже если ты останешься дома, я обязательно пойду, так и знай! Это же сто пятидесятый юбилей ежемесячных собраний! Я буду внимательно слушать Синъитиро Накамуру. Если ты стар, это не значит, что надо быть капризным. Ты как хочешь, а я пойду.
Тем не менее у меня не возникло желания присутствовать на собрании. Двенадцатого с утра было ясно. Я, как обычно, хотел подняться в десять в свой кабинет, когда Небесный сёгун сказал дочери:
— Давай пообедаем часиков в двенадцать, ничего особенного не готовь!
Усевшись за письменный стол, я склонился над рукописью, но не мог выдавить из себя ни слова. Вскоре Небесный сёгун поднялся.
— Надо надеть белую рубашку, — говорил он сам с собой, — но холодно, надо бы выбрать что-нибудь потеплее… Нужно быть в галстуке. Раз уж он попросил прощения, надеть, что ли, тот, который он мне прислал?