Книга о Небе
Шрифт:
Глава седьмая
Седьмое февраля 1992 года стало для меня незабываемым днем.
Впервые с тех пор, как ушел из жизни мой друг по Первому лицею Накатани, я встретился с ним в Истинном мире, и мы весело разговаривали, и я получил известие от Жака, что в наш дом придет госпожа Родительница — Основательница учения Тэнри — Мики Накаяма.
Когда я с Жаком поспешно вернулся к себе домой, в «комнате Бога» Родительница надевала на себя алое кимоно.
Там были моя дочь и ее помощница, а госпожа Родительница молилась перед предстоящей
— Бог-Родитель начал строить этот мир, желая радоваться и храня великую мечту о «жизни в радости» этого мира.
В великом сне Бога-Родителя существует наш мир. Мы живем в лоне Бога-Родителя. И вся жизнь человека — тоже великий сон. И государство — тоже великий сон.
Когда я родилась в эру Тэмпо, был мир Токугава. Но мир Токугава ушел подобно сну. И мир империи Мэйдзи ушел, подобно сну.
Действительно, государство — это сон! Сон во сне. Проходит время, и меняются сны. И какой бы властью ни обладали люди, все они видят сон. Видят великий сон. И все живут во сне. И все это живет в Великом Сне Бога-Родителя.
И все то, что называется душой, и каждодневные мысли человека, и его великие замыслы — не что иное, как сон.
Некоторые важничают: «Я стал богачом», но когда-нибудь, если человек очерствеет душой, деньги от него убегут. И это тоже сон.
Положение человека в обществе, его власть и прочее — недолгий сон.
Бог же показывает всем воистину Великий Сон.
Если жить, слишком кичась собой. Бог отнимет этот сон. Он разбудит. И проснувшись — поймешь меру своей силы.
Поистине, этот мир дан нам взаймы. И вся человеческая власть тоже. Те, кто с важным видом говорят: «Я — премьер-министр» или «Я — президент», они тоже напоминают видящих сон, который скоро закончится. И когда Бог разбудит их, они заметят, что они просто люди, такие же, как все.
В эту минуту внезапно послышалась песня, исполняемая красивым баритоном.
— Эту песню Бог дал тебе в награду. Слушай внимательно. — С этими словами, Жак, сидевший рядом со мной, начал исчезать. Я поспешно пытался задержать его, убеждая:
— Давай послушаем вместе! — но он сказал:
— Я еще не заслужил этого, в следующий раз, — и исчез.
И повсюду вокруг меня в сопровождении симфонической музыки слышалось соло баритона.
Это была красивая, полная печали мелодия, она потрясла меня до глубины души, и слезы выступили на глазах. Но я не знал ее названия и не знал, кто исполнял ее. Эту музыку я слышал впервые.
Однако в мелодии, которую исполнял баритон, было что-то знакомое, что вызывало ностальгические чувства, музыка заполняла всю комнату, и я заслушался.
И тут раздался голос Жака:
— Не припоминаешь?.. Те дни, что мы провели вместе в горах во Франции, близ Швейцарии. Последнее пасхальное утро, когда мы вчетвером поднялись в снежный храм и вознесли благодарность Богу, и каждый посвятил Ему свой гимн… С тех пор прошло больше полувека, но все это время священные гимны нашего собственного сочинения, посвященные Небу, бережно сохранялись
И снова послышалось красивое соло баритона. Но мне не верилось, что это мое собственное соло, прозвучавшее шестьдесят лет назад.
— Хороший голос! Хотя ведь в то время мы были молоды, не так ли? — сказал Жак.
— Неужели этот голос остался на Небе?
— На Небе сохраняется все.
— Я не знал, что все сохраняется на Небе…
— Надо было слушать речи госпожи Родительницы. — С этими словами голос Жака стих, и зазвучал голос Родительницы:
— Я ступлю с этим дитятею на землю Франции, Америки, на землю всего мира. И Синноскэ-сан стал таким прекрасным.
«Хочу, чтобы он поскорее стал ясиро» — с этими словами Бог вложил в утробу моей дочери О-Хару душу моего отца Маэгавы, и, повинуясь Богу, она родила. Родила этого ребенка, которого Бог задумал сделать Столпом Истины, симбасирой.
На сорок девятом году он умер, и по прошествии сорока девяти лет родилось это дитя. И наконец он стал Столпом Истины, которому можно доверить Дом отдохновения.
Теперь мир ждет учения Бога-Родителя. И во всем мире все-все ждут спасения.
Мир ждет душу, которая спасет его, ждет, думая: «О чем должен помышлять человек, чтобы быть спасенным?» Я прежде всего иду, чтобы совершить этот посев.
Не знаю, каким по форме будет мое нынешнее путешествие во Францию, но Бог явит много чудес. Эти чудеса пробудят чудеса в сердцах. Сейчас в Лурде, где я появилась, происходит великое чудо.
Оно проявляется не только в том, что больные спасаются, но и в том, что души больных людей спасаются. Великое чудо вершится. Поистине великое чудо Бога состоит в том, что Он спасает не только телесные болезни, но и великие, великие души.
Кодзиро-сан, раздавая воду, ты наделяешь многих людей чудом души. Я хочу, чтобы ты понимал это. Выйди вперед! Правда, подлинность — этот мир Божий; и это совершенно очевидно…
В это время с Неба неожиданно послышалось чудное пение.
Это было чистое прозрачное сопрано, до сих пор мне не приходилось слышать такого. Кто же это поет и где поет…
Я прислушался: как печально! Моим ослабевшим слухом я не мог отчетливо уловить слова.
Но это было чудесное сопрано. О чем она пела, я не понимал, но это пение проникало в душу.
Это была поистине Небесная музыка: на какое-то время я заслушался….
И внезапно меня будто облили водой — я прозрел.
То, что с таким жаром вещала госпожа Родительница, было сложно для понимания, я не мог сразу постичь содержание ее речи, и вот Бог, пожалев меня, попросил этот дивный голос в сопровождении аккомпанемента через музыку разъяснить мне сказанное Родительницей. Я понял, сколько хлопот доставил Богу-Родителю из-за того, что непростительно небрежно относился к своим духовным упражнениям, и слезы сожаления полились из моих глаз, в то же время мне отчаянно захотелось уловить слова, которые пелись волшебным сопрано.