Книга о счастье и несчастьях. Дневник с воспоминаниями и отступлениями. Книга первая.
Шрифт:
Настроения для отдыха нет. Две недели оперировал без потерь - восемь человек. А сейчас лежит девочка с тетрадой Фалло в тяжелом состоянии. Позавчера пришел домой в 11 вечера; долгая операция во вторую очередь, потом кровила, делал торакотомию. Не можем овладеть маленькими пациентами. Хоть плачь! (Очень синяя девочка, гемоглобин 130, раньше уже был сделан сосудистый анастомоз, закрылся, состояние ухудшилось, некуда деться. Одно спасение - операция.)
Это писание - тоже как зараза. Можно подумать, пожаловаться бумаге - и никого не обременишь словами. "Устное общение" - затруднительно. У близких свои круги интересов, с моими они перекрываются только небольшими площадями. Разные
Сейчас не хочу писать о больных, о делах в клинике - они все как будто и новые, и все уже были, Не хочется писать о науке: истины, что буду высказывать, - не переоцениваю.
Куда еще пустишь путешествовать мысль? Чтобы без большого напряжения - нет силы, потому что нет смысла.
Воспоминания. Я их еще совсем не трогал. Когда душа скулит, ослабленная, - самое подходящее дело.
Такая изумительная штука - память. Массу сведений (моделей) мозг накапливает за жизнь. Все новые и новые. Но старые постепенно выбраковываются, если не используются. Сумма моделей с возрастом вначале возрастает, потом начинает уменьшаться. Крепко держится в памяти то, что повторяется, и то, что значимое. Его потом постоянно вспоминаешь и тренируешь модель. А если телефон записан в книжке, зачем его помнить?
Как это скучно звучит, когда говоришь слова.
Мне грустно от моей памяти. Новое запоминается все труднее, а старое выветривается... Похоже, что сумма сведений уже уменьшается. Чего стоят все другие "программы действий с моделями", так я называю мышление, если нечем будет действовать? Эти "программы" как будто не ржавеют пока, но память... Труднее становится вспоминать. Удлиняется "время выборки" при возрастании массива сведений, как говорят специалисты по компьютерам. Очень бы хорошо. А вдруг - склероз? Нет, не должно бы. Холестерин в плазме почти как у юноши. Автоматическое запоминание нового с возрастом ухудшается потому, что замедляется синтез новых белков в нейронах. Ими определяется установление и поддерживание связей между "нейронными моделями". Спасение от старости невозможно, сколько ни бегай, сколько ни ешь капусты. Но надеюсь оттянуть.
Чари лежит в кресле, что стоит рядом, и периодически пихает мне голову под локоть: требует ласки, согревает душу.
А что ты можешь вспомнить, старик?
Даже бумаге будет скучно от твоих мелких житейских фактов и фактиков, что отметились памятью в прошлом. Они живут рядом с настоящим и, когда всплывают в сознании, бледным эхом отдаются в чувствах. Тем и ценны. Не настоящие по силе, но те же по... так и хочется написать "по специфике". Но разве можно вставить такое слово в чувства?
Реальное. Нереальное. Вероятное. Прошлое, настоящее, будущее. Эти понятия я ввел в свою гипотезу о мышлении.
Реально - то, что сейчас воспринимается рецепторами и оценивается чувствами. Данный момент, "настоящее": смотрю, вижу, чувствую. Но не только. "Этот день работы" и "этот год писания книги" - тоже реальны, они воспринимаются сейчас куском времени, занятым этой деятельностью. Реальное и настоящее, детальное и обобщенное - какие связи между этими понятиями? Мое прошлое: было, несомненно, но... действие закончилось. Реальное? Да. Но - прошлое. В понедельник я буду оперировать женщину Н. Кровь уже приготовлена. Реальное? Да и нет. Мало ли что может случиться. Вероятное. Будущее. А как бы хорошо было встретить в Москве... Не встречу. Умерла. Нереально. Но картина встречи встает, ее можно взять из прошлого,
Другое дело - будущее, если оно реально. Оно вызывает чувства как настоящие и заставляет действовать, прилагать силы, напрягаться. Однако тоже с поправкой. Если на вас едет машина, откуда берется прыть, раздавит. Сейчас! Стопроцентная реальность, вероятность и секунды времени. Будущее чувство - боль - действует как настоящая и стимулирует максимум напряжения.
А вот другое. Задумал написать книгу... например, об обществе. Много труда. Редакторы строги. А может быть, признают? Успех? Баланс чувств за и против. Вероятность. И еще: долго ждать... Сколько мне уже будет лет?
Так выглядит будущее в модельном выражении. Мы напрягаемся главным образом ради будущих, а не сиюминутных чувств: получить приятное или освободиться, от гнета неприятностей - в будущем, через неделю, месяц, год. Сила этого напряжения, решимость включить действие определяются предполагаемым приращением приятных чувств, вероятностью достижения цели и "коэффициентом времени", сколько до цели ждать. Есть нетерпеливые - у них этот коэффициент очень мал, живут сегодняшним днем. Будущие удовольствия не могут заставить их работать дальше. Есть настойчивые - готовы трудиться годы ради далекого будущего счастья. Даже с небольшой вероятностью...
Если разум сосчитал, что для достижения больших целей уже явно не хватит оставшейся жизни, приходится довольствоваться целями короткими и удовольствием от самого "делания". Приходится, хотя и не то счастье.
Отличная вещь - мозг. Можно произвольно направить поиск куда угодно, по любому адресу прошлых лет или в страну фантазию. Или обдумать что-нибудь по научной части.
Но если в клинике плохо, то попробуй выищи в памяти счастливую минуту и насладись суррогатом счастья... Черта с два!
Есть у меня грампластинки для таких минут. Реквием Моцарта, реквием Верди, реквием Форе.
Память так чутка к настроению момента. Все события жизни каждый раз освещаются разным светом - светлое затемняется, когда сейчас плохо. Темное уходит, когда сейчас радость...
Вот и теперь:
– Да было ли когда-то счастье? Сколько его было?
Знаю, что было. Но сейчас - не верю. Всю жизнь что-то мешало. Или я пессимист от природы? Настроение плохое - и вспоминается грустное.
Воспоминания. Мама, детство, родня
Отец нас оставил, поэтому мама для меня воплощала все...
Не могу называть "мать", только "мама". Осталась для меня самым идеальным человеком, нет ни одного пятнышка. Молодость удивительно беспечна и невнимательна к "предкам". После смерти мамы обнаружил дневник - небольшую тетрадку с разрозненными записями. Тогда прочел всего страницу - казалось кощунством касаться ее святая святых. Все оставил, как было, на тетку Евгению, уехал в Архангельск, а потом нашу деревню переселили в связи с образованием Рыбинского моря, и все вещи утонули при сплаве на плотах. Вещей там было на копейки (но мамины копейки!), а дневники жалко. Пропали также дневники отца, которые он писал, будучи в плену в Германии. Но те по крайней мере читал. Наши дети такие же. Почти полное равнодушие к родительской биографии. Хочется упрекнуть, а потом вспомнишь себя и смолчишь.