Книга о верных и неверных женах

Канбу Инаятуллах

Когда Камгар увидел на брачном ложе тюльпаноликую красавицу, благоухание локонов которой опьяняло, как вино, он пленился ею, вкусил из чаши наслаждения, дарованной небом, сорвал плод с древа жизни и обрел полную долю в счастье и успехе. Хушманда в награду за преданность и верность он назначил на высокую должность и даровал ему много сокровищ из того, что послал ему бог.

Рассказ о том, как Джам выпил напиток безумия в погребке любви к Лалерух, как он скитался в бескрайней пустыне поисков с клеймом горя на сердце, как кровавые слезы застилали ему глаза и как он в конце концов испил до дна чашу желания

Знатоки добра и зла сего преходящего мира налили упоительный напиток изложения

в этот прелестный рассказ и таким образом подарили знатокам наслаждение. Рассказывают, что в чудесной стране Хиндустан жил юноша из знатного рода по имени Джам. Его сердце пленили черные, как мускус, локоны дочери марзбана, которую звали Лалерух. По сравнению с ней китайские газели страдали тысячью недостатков, не удивительно, что Джам страдал от любви к ней, бродил повсюду, надеясь вдохнуть аромат ее локонов. Но его скитания в долине поисков были безрезультатны, и им овладело безумие, а молва о его любви помимо его воли распространилась повсюду, словно запах мускуса. Приближенные доложили об этом отцу девушки, и тот крепко задумался по этому случаю. Он вознамерился старанием погасить это пламя, которое могло спалить его честь, и пришел к заключению, что есть только одно средство — уничтожить Джама. Он стал советоваться с везирами, но те не одобрили намерение правителя и заявили, что Джам по своей знатности вполне достоин быть зятем марзбана. Марзбан решил послушаться справедливого совета везиров и вывести Джама из пучины отчаяния на спасительный путь надежды, выдав за него свою дочь Лалерух в благословенный час, и приказал служителям приготовить все необходимое для свадебного пиршества.

Надо сказать, что в то самое время в одной из стран Хиндустана правил падишах, полумесяц над дворцом которого сиял, словно звезда на голубом небе. Войско его было столь многочисленно, страна — обширна, а сокровища — огромны, что соседние правители были его вассалами, и он всегда притеснял и унижал их. В его гареме была наложница по имени Сарвназ. Своей красотой и прелестью она превзошла всех царевен своего времени, мудростью и проницательностью она была среди женщин все равно что Ифлатун среди мужчин. Подобным розе лицом и красотой она затмила даже владычицу звезд. Гиацинты ее кудрей поражали своим благоуханием тюльпаны, роза перед лицом этой наездницы на ристалище красоты готова была спешиться, а луна в небе заимствовала у нее свет наподобие бедняков, подбирающих колосья на чужой ниве. Слава о ее совершенствах достигла Плеяд, а само небо в надежде поймать ее взгляд согнулось, словно брови красавицы, как сказал Низами в поэме «Хосров и Ширин»:

Меркнет луна перед светлым лицом, Ты — венценосец под женским чепцом. Светишь ты юностью и красотой, Взор твой — источник с живою водой. Разум пред милой повергнулся ниц. В сердце вонзаются стрелы ресниц. [186]

По красоте и прелести не было равной ей на свете, по уму и сообразительности она была несравненна, и падишах принес в жертву ее локонам свое сердце, предал все государственные дела забвению ради наложницы и поднял в гареме знамя повиновения ей. Под влиянием всевластной любви падишах смягчился нравом, он смиренно сносил и похвалу и брань ее, мирился с ними и даже жаждал их. Резкие слова красавицы были для него словно упоительный напиток, веселили его душу.

[186] Низами Гянджеви, Хамсе. Хосров и Ширин, Тегеран, 1335 г. х., стр. 156 и 158.

Однажды падишах покинул приемный зал и по своему обыкновению отправился в гарем. Сарвназ в неге и томлении кокетливо и прихотливо раскинулась на ложе и из

гордости не выпрямила стройного стана для приветствия падишаха. Но судьба капризна, и падишах, хоть он и разрешил Сарвназ не вставать при его появлении, на этот раз разгневался, помрачнел и обратился к красавице с упреками.

— Не следует быть такой гордой и спесивой, — ведь ты не можешь быть уверенной в безнаказанности.

— О справедливый царь! — отвечала Сарвназ. — Для доказательства моей вины тебе понадобится два свидетеля. А еще тебе придется найти наложницу прекраснее меня, и только тогда ты сможешь наказать меня за этот проступок.

Не спеши отвернуться, ведь то человек, И другого такого не сыщешь вовек. [187]

Когда эта пери заставила падишаха умолкнуть своей хитростью, он перестал упрекать ее, вышел из гарема, рассказал о том, что произошло, своему мудрому везиру и приказал ему разыскать во что бы то ни стало периликую красавицу, которая превосходила бы умом и красотой взбалмошную наложницу. А не то падишах пригрозил сместить везира с должности.

[187] Низами, Шараф-наме, стр. 259.

Везиру ничего не оставалось, как собраться в путь, облачиться в дорожное платье бедняков и двинуться в дальние страны.

В поисках жемчужины везир изранил ноги, прошел много стран, но нигде не добился успеха, и он, поневоле расставшись с надеждой на должность везира, положился на бога и повернул в обратный путь. Дорога домой лежала через страну марзбана. Случилось так, что в тот день дочь марзбана Лалерух выехала погулять в степь, и везир встретился с ее свитой. Он увидел стройный кипарис, который во сто крат превосходил Сарвназ и рос на берегу ручья красоты.

И вот везир на крыльях прилетел во дворец падишаха и доложил ему о встреченной красавице. Падишах в тот же час отправил его послом к марзбану с дарами, достойными его царского сана, и просьбой отдать замуж Лалерух.

Когда везир прибыл во дворец марзбана и стал сватать его дочь за своего властелина, тот не отказал прямо, а сослался на различие веры. Но он не разрешил везиру ни на час задержаться в своем городе и выпроводил его с унизительным пренебрежением, которое ничем нельзя возместить.

Везир поспешно вернулся к падишаху и доложил о том, как его встретили. Падишаху пришлось не по душе упорство марзбана и его неповиновение, и он задумал наказать и проучить его, словом, свергнуть его с престола. Он созвал со всех концов своей державы могучих храбрецов и доблестных военачальников и двинулся во главе несметного войска к владениям марзбана.

Марзбан, получив весть о приближении сильного войска того могущественного падишаха, разящего львов, не решился встретиться с ним в открытом бою, засел в неприступной крепости, положился на ее толстые стены и приготовился к обороне. Падишах же приступил к осаде крепости и приказал своим воинам стараться изо всех сил. Но стены крепости были прочны, башни неприступны, и падишаху не удалось захватить ее быстро, как он того хотел, так что осада затянулась.

Падишаху наскучило ждать, и он вторично отправил везира послом к марзбану, чтобы тот советами и назиданиями, которые суть ветвь здравого смысла, увел марзбана с ложного пути и склонил к покорности и повиновению. Когда везир прибыл к марзбану, его провели во дворец. Один из слуг везира, который умел мастерски рисовать портреты, вошел в сад, расположенный под дворцом Лалерух, и тихонько уселся на краю водоема. Как раз в этот момент Лалерух выглянула из окошка и взглянула вниз, так что ее лицо отразилось в водоеме и озарило его, словно блистающее солнце. Притаившийся юноша тут же догадался, что это Лалерух, схватил кисть и мигом срисовал с отражения в воде портрет периликой красавицы.