Книга огня

Гурова Анна Евгеньевна

— И молчали! Почему ты не сказал сразу?

— Разве это важно? Триглав — не наше владение.

— Наше, не наше, — проворчал Вальтер. — Это дело поправимое.

— Тебе нужен Триглав? Зачем?

— А это уж мне судить.

— Если так, — Грег засмеялся, — пусть новый сосед заплатит пошлину — починит наш замок! Или наведет на него иллюзию! Его-то гнездо уж точно наполовину иллюзорное — слишком красивое…

Вальтер повернулся и прищурился, глядя прямо в бьющий в окно солнечный свет.

— «Красивое», гм… Ну и какой дракон поселился

на Триглаве?

— Какой-то светлый. Блестит на солнце.

— Та-ак… А гнездо из чего строит?

— Вроде бы из облаков.

— Гм… Уж не серебряный ли?

Вальтер залпом допил вино, поставил бокал на стол и поднялся с кресла.

— На крыло! — скомандовал он. — Грег, ищи Нагеля. Он останется тут, охранять Аличе и заделывать дыру. А мы с тобой летим на Триглав — знакомиться с новым соседом…

Глава 3

Песня Лигейи

Братья поднимались над горами по спирали, широкими кругами — две черные тени, такие крошечные на фоне раскинувшейся от горизонта до горизонта Винделики. Долина реки Мистель превратилась в еле заметную извилистую зеленую полоску — одну из дюжин подобных, потерянных среди вздыбившегося до облаков моря из камня, снега и льда, — а они все летели вверх. Редкие кучевые облака плыли мимо них в прозрачном воздухе, словно фантастические замки. Вот уже и облака, и высочайшие из пиков Веттерштайна остались внизу. Только Триглав по-прежнему белел в синеве, уходя недостижимыми, промороженными вершинами в невообразимую высь.

Ветер становился все более студеным и резким. Грег, который летел первым, показывая дорогу, слегка наклонился и свел крылья, преодолевая его порывы. Триглав приближался, постепенно закрывая собой небо. Его вершина курилась, словно окутанная белым дымом, — там, в высоте, невероятной силы вихри обдували ее снежную шапку. Снежные потоки стекали с гребня в небо, извиваясь сотнями белых змей. Грегу подумалось, что Триглав похож на великана с развевающимися по ветру белыми волосами. И еще — что он понимает, почему смертные в древности обожествляли горы…

Но почему Вальтеру вздумалось сюда лететь? В это неживое, опасное место, где нет ничего, кроме камня, льда и ураганных ветров? Драконы могут жить где угодно, но они любят тепло, танец и блеск огня, жар летнего солнца… Какое брату дело до одинокого чудака-дракона, по доброй воле поселившегося среди вечных снегов?

Вершина потерялась в колышущемся снежном мареве. Ветер завывал, налетая порывами, сбивая с пути. Немигающий взгляд Грега бежал по склонам и гребням, не пропуская ни единой трещины или выступа. Ага, вот оно — белое пятнышко, странное облачко, прилепившееся на краю гребня…

— Туда! — крикнул он, круто ныряя в седловину, укрытую двумя каменными стенами от самых жестоких ветров. Тень и тишина окутали братьев. Снаружи завывает ветер, а тут — снег, глубокий и пушистый сверху, а внизу — твердый, будто камень. Братья приземлились на склоне, словно зубами утыканном острыми скалами, торчащими из снега.

— Ух,

ну и местечко этот Триглав, — буркнул Вальтер, переступая в снегу и отряхивая крылья. — В голове гудит от воя ветра!

Грег ради справедливости уточнил:

— Здесь ветра почти нет. Скала прикрывает перевал.

— Ты посмотри, что творится там наверху — натуральный ураган, ни зги не видно… Еще немного выше, и нас бы просто сдуло…

Вальтер продолжал ворчать, но его взгляд быстро обшаривал скалы.

— Ага, — произнес он, глядя наверх — туда, где, закрывая кромку гребня, повисло одинокое кучевое облако.

— Оно самое, — подтвердил Грег.

Несколько мгновений Вальтер с любопытством вглядывался в облако.

— Неплохо замаскировался, — заметил он. — Но место выбрал неудачное. Даже у таких незамысловатых парней, как вы с Нагелем, первым делом возникает вопрос — как же оно там держится? Прилипло? Почему его не уносит ветром? И кстати, что-то я не вижу хозяина?

— Наверное, он внутри.

Вальтер огляделся.

— А может, сидит сейчас где-нибудь наверху и следит за нами…

Вдруг он упал, буквально зарывшись в снег. Грег, не раздумывая, сделал то же самое.

— Что случилось? — прошептал он.

— Тс-с! Слушай!

Вальтер чуть приподнял голову над острой скалой, за которой они прятались, и застыл так в абсолютной, каменной неподвижности. Грегу из-за скалы ничего не было видно, кроме острых шипов на спине брата, так что он выполнил приказ — распластался в снегу, закрыл глаза и начал слушать.

Сперва он не слышал ничего, кроме отдаленного свиста ветра, шороха снега, треска льда, но понемногу в шелесте и завываниях ему начали мерещиться странные мелодичные звуки. Может, это звучала сама гора? Будто это ветер играл на ней, перебирая невидимые струны, издавая низкие, вибрирующие, тревожные ноты? Вдохи и выдохи ветра то слабели, то внезапно усиливались, звуча то как флейта, то как пастуший рог.

Или это пел снег? А может, лед, который под ним таился? Грег знал, как много звуков может издавать лед. Скользкий шепот, звонкое потрескивание, резкие скрипичные взвизги… Прекрасный, холодный голос, поющий заклинания на неизвестном языке. Скрытая — или, скорее, умышленно спрятанная — сила…

Безграничное коварство — вот главное свойство льда. А второе — красота.

Может быть, лед — женщина? Тогда гора — мужчина?

А облака? Ветер? Снег?

Сознание Грега наполнялось странными мыслями и видениями, пока он лежал, зарывшись в снег, и слушал, как ветер поет без слов. И чем дольше он его слушал, тем отчетливее понимал.

О чем эта песня? Мелодия, как морской водоворот, набирает темп, чтобы через миг резко поменять направление. Самоуглубленное, но в то же время беспечное пение; никакой тревоги, никакой печали, только полное созвучие с горами и их вечной, безжизненной красотой. То веселье, то покой — как солнце, которое плывет по небу, то закрываясь облаками, то выходя из-за них и празднично сияя.