Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура
Шрифт:
Я отдал этот город потомкам Мазаффара и оставил в Испагани гарнизон в 3000 человек. Когда я хотел уже вести армию в Великую Татарию, чтобы усмирить Тохтамыша, я узнал, что жители Испагани казнили моего правителя, а жители Шираза сошли с пути повиновения.
Эти происшествия побудили меня во второй раз объявить войну (Ширазу) Ираку. Я собрал 80 000 человек. Но опасение найти место, которое бы могло содержать столь многочисленную армию, принудило меня ввести ее в страну несколькими отрядами.
Поэтому я разделил свою армию на три армии, которые я послал вперед. Разные отряды, собравшиеся в Ирак, были рассеяны,
Занятые преследованием этого князя по пустыням великой Татарии в течение целых 6-ти месяцев, мои утомленные войска начали сильно страдать от сильного голода; уже много дней они не получали другой пищи, кроме той, какую могла им доставить охота и яйца птиц пустыни. Тохтамыш, узнав о состоянии моих воинов, решил, что более удобного случая ему уже не представится, а потому напал на меня с армией столь же многочисленной, как саранча или муравьи.
Мои воины были усталы и голодны, его, напротив, – свежи. Мои полководцы и военачальники совсем, казалось, не были расположены сражаться, пока мои сыновья и внуки, преклонив колени, не поклялись мне в совершенной преданности. Я подкупил неприятельского знаменосца; он обещал мне повергнуть свое знамя, когда обе армии вступят в бой.
Когда мои военачальники узнали, что мои сыновья и внуки преклонили предо мной колени, их мужество пробудилось, и они дышали только битвой.
В авангард я поместил внука своего мирзу Абубекра с 8000 всадниками, и в самом разгаре схватки приказал им раскинуть палатки и приняться за приготовление еды. В ту же минуту знамя Тохтамыша было повергнуто, этот князь, растерянный, обратился в бегство, предоставив свою армию всем ужасам уничтожения.
Когда я покорил Ирак-Аджеми и Фарс, мой доверенный советник написал мне следующее письмо: «Бог, властитель Ирак-Араби и Ирак-Аджеми (покоривший даже тебе одну из этих областей), отдает тебе и другую». Я послал посла к султану Ахмед-Джелаиру, князю Багдада. Мне необходимы были точные сведения о его действиях, храбрости и силе его армии. По прибытии из Багдада мой посол написал мне: «Султан Ахмед-Джелаир – живой кусок мяса, имеющий два глаза».
Я положился на Всемогущего и форсированным маршем внезапно подступил к Багдаду. Султан, обратившись в бегство, укрылся в доме Кербана, а Дом Мира покорился мне.
Побежденный Тохтамыш, счастливый тем, что не попал в мои руки, послал грозную армию в царство Азербайджана и возбудил там смуты и беспорядки. Я же, только что окончивший завоевание обоих Ираков,
Я сделал смотр своей армии, которая, построившись в боевой порядок, занимала пространство в четыре фарасанга (4 мили). 3 апреля я воздал благодарение Богу.
Перешедши реку Семур, я написал следующее воззвание к народу и племенам Великой Татарии: «Всякий, кто идет ко мне, может продолжать свой путь, кто хочет оставаться, волен и в этом».
В 797 году я вступил в Великую Татарию и проник до крайних пределов северных стран. Народы этих стран, осмелившиеся мне сопротивляться, были рассеяны и уничтожены. Области, орды и крепости пятого и шестого климатов были покорены, и я возвратился победителем.
Моей первой заботой было увериться в намерениях моих сыновей и амиров.
Мирза Пир-Мухаммед-Джегангир сказал мне: «Когда мы завладеем Индией, то золото этой страны сделает нас властителями мира». Мирза Мухаммед-Султан сказал мне: «Следовало бы завоевать Индостан, но страна эта имеет много оград: во-первых, моря, во-вторых – леса и пустыни, наконец, воины, вооруженные всякими снарядами, и слоны, давящие людей». Мирза Султан-Хусайн сказал мне: «Завоевание Индии подчинит нашему владычеству четыре климата».
Мирза Шах-Рах сказал мне: «Я читал в тюркских летописях, что существует пять великих царей, которых настоящих имен они, однако, не приводят из уважения к их могуществу. Царь Индии называется Дари (Дарий), царь Анатолии – Кисер (Цезарь), Китая – Фагфур, Туркестана – Какан (великий царь), государь Персии и Трансоксании (Ирана и Турана) имеет титул Шахиншаха (царя царей). С незапамятных времен власть этого последнего признается в Индии, и так как мы завладеем Персией и Трансоксанией, то мы не можем отказаться от присоединения Индостана».
Мои амиры в свою очередь говорили мне в следующих словах: «Раз мы сделаемся владетелями Индостана и оснуем там свое пребывание, то мы погубим своих потомков; наши дети и внуки выродятся, смешаются с туземцами, от которых они переймут даже язык».
Я так сильно желал завоевания Индии, что ничто уже не могло меня отвратить от этого замысла. Я удовольствовался тем, что дал амирам такой ответ: «Я обращусь к Всемогущему, – сказал я им, – Коран даст мне предзнаменование войны, и я хочу знать волю Бога, чтобы сообразоваться с нею». Амиры одобрили мою мысль. Открыв Священную Книгу, я напал на следующий стих: «Пророк, веди войну с небрежными и беззаконными».
Ученые объяснили смысл этого стиха амирам. Но последние, опустив голову, не произнесли ничего; их молчание сжало мое сердце.
Сначала я хотел лишить должностей всех тех, которые не одобрили завоевания Индии, и отдать их полки и их отряды их наместникам. Но так как они способствовали моему возвышению, то я не мог решиться погубить их; я сделал им только выговор, и хотя они растерзали мое сердце, но как только они приняли мой план, все было забыто.
После нового совещания я приказал двинуть свои шатры в сторону Индостана и произнесть молитву о победе.