Книга поддержки. Как справиться с любыми потрясениями и стать сильнее
Шрифт:
Но также я обнаружил, что во всем этом чего-то не хватает. Один аспект того, через что проходил мой отец, что пережил я сам, что переживали почти все, кого я знал, казалось, оставался за рамками обсуждения. Этот недостающий ингредиент касался того, что Маршалл определил как ключевой элемент семейных историй, – их формы.
Я начал думать, что наши личные истории точно так же, как и семейные, имеют определенную форму. У каждого из нас есть ряд невысказанных предположений, диктующих то, как, по нашему мнению, будет разворачиваться наша жизнь. Эти ожидания приходят со всех сторон и влияют на нас больше, чем мы готовы это признать. Например, нас заставили поверить, что наша жизнь всегда будет развиваться по восходящей, и теперь мы шокированы, обнаружив, что вместо этого в ней постоянно случаются
Все эти вопросы пришли мне в голову в один прекрасный день. Поводом стала 30-я встреча выпускников моей школы. Я надорвал спину, и мой одноклассник Дэвид предложил захватить меня из Бруклина, где мы оба живем. «У нас будет шанс наверстать упущенное», – подумал я. Но Дэвид, как выяснилось, закрывал многомиллионную сделку с недвижимостью и всю поездку на машине провел, переключаясь между телефонными разговорами с возбужденными юристами с одной стороны и удрученными коллегами с другой. Накануне девятимесячный ребенок одного из деловых партнеров Дэвида заснул и больше не проснулся. Дэвид был одновременно на вершине мира и полностью раздавлен.
В тот день я представлял группу выдающихся одноклассников. В процессе подготовки я собрал их резюме – все аккуратно напечатанные и довольно впечатляющие. Но я был настолько потрясен историей, которой поделился Дэвид, что, когда вышел на сцену, то посмотрел на зал, полный людей, взял резюме и разорвал их пополам. «Меня не волнуют ваши успехи, – сказал я. – Рассказывайте о них своим матерям. Я хочу услышать о вашей борьбе, ваших трудностях, о том, что не дает вам спать по ночам».
В тот вечер выпуск 87-го года собрался под огромным шатром. На одном конце был бар, а на другом – барбекю. Мне потребовалось два часа, чтобы пройти от одного его конца до другого, пока одноклассники один за другим подходили ко мне и рассказывали свои душераздирающие истории.
Моя жена попала в больницу с обычной головной болью и на следующее утро умерла.
Моя 13-летняя дочь вскрыла себе вены.
Моя мать – алкоголичка.
Мой босс – мошенник.
На меня подали в суд за злоупотребление служебным положением.
Я лечусь от депрессии.
Мне страшно.
Смысл того, что все говорили, так или иначе сводился к одному и тому же: моя жизнь разрушена, мечты пошли прахом, уверенность в себе подорвана. Существует разрыв между идущей по восходящей, стабильной жизнью, которую мне продали («любую проблему можно решить с помощью таблетки, приложения или пяти минут медитации»), и нестабильной, непредсказуемой, крайне изменчивой жизнью, с которой я вынужден иметь дело.
Моя жизнь – это совсем не то, чего я ожидал.
В моей жизни нет порядка.
В ту ночь я позвонил жене: «Что-то происходит. Никто больше не знает, как рассказывать свою историю. Я должен придумать, как помочь».
«Расскажите мне историю своей жизни»
Так у меня родился проект «История жизни». Я колесил по стране, находя людей, готовых рассказать интересные истории своей жизни, часами беседовал с ними о трансформациях, кризисах и переосмыслении ими своей жизни, а затем искал в этих историях закономерности и подсказки. Естественным образом я начал с людей, которых знал, затем постепенно стал подходить к вопросу более тщательно, выискивая представителей самых разных демографических групп. Я занимался древнейшим делом – просто общался с людьми – и делал это наиболее современным способом: собирал истории жизни в гостиных, спальнях, больничных палатах, на лодках, в барах, трейлерах, индейских резервациях, бродвейских театрах и женских монастырях. Я делал это лично, по сотовой и стационарной связи, а также
200 лет назад легендарный датский отшельник и философ Серен Кьеркегор прерывал свое уединение тем, что называл народными банями: он выныривал на улицы Копенгагена и вовлекал знакомых и незнакомцев в энергичные полуденные беседы. Именно так я себя и чувствовал: я отправился в трехлетнюю народную баню.
И вот что из этого вышло: я собрал 225 историй жизни людей всех возрастов, происхождения и слоев общества. Из всех 50 штатов. Истории включали в себя ошеломляющее многообразие жизненных событий: потерянные конечности, потерянные рабочие места, потерянные дома; смена религии, смена карьеры, смена пола; рассказы тех, кто бросил пить, развелся, порвал с сектой; а также огромное количество людей, которые прошли через повседневные трансформации надежды, возрождения и обновления. Вот небольшая выборка:
• трейдер с Уолл-стрит, превратившийся в романиста;
• водитель грузовика, ставший медбратом;
• армейский рейнджер, обнаруживший Саддама Хусейна;
• человек, дважды поборовший рак и поднявшийся на Эверест;
• аналитик ЦРУ, бросивший работу, чтобы дрессировать собак-спасателей;
• писатель, ставший гробовщиком;
• физик-теоретик, оставивший штатную преподавательскую работу, чтобы полностью отдаться творчеству в своей группе на YouTube под названием Ninja Sex Party;
• автор песен в стиле кантри, ставший лютеранским пастором;
• самый титулованный паралимпиец в истории Америки;
• генеральный директор фармацевтической компании, ушедший со своей должности, чтобы воспитывать троих своих сыновей, после того как его жена покончила с собой;
• сенатор США;
• обладатель «Грэмми»;
• бывший белый расист;
• исправившаяся алкоголичка, ходившая от двери к двери, чтобы извиниться перед двумя дюжинами людей, дома которых она ограбила в пьяном виде;
• три человека, попавшие в тюрьму;
• четыре человека, пережившие клиническую смерть и вернувшиеся к жизни;
• пять человек, пытавшихся покончить с собой;
• шесть человек, сменивших пол;
• и наконец, деловой партнер моего друга Дэвида, чей ребенок заснул, да так и не проснулся.
Со всеми этими людьми я проводил интервью, которые назвал «История жизни». Более 30 лет назад малоизвестный доктор философии из Гарварда по имени Дэн Макадамс разработал процесс опроса людей об их жизни для того, чтобы понять, как они развивали и совершенствовали чувство собственного «я». Впоследствии Дэн стал заведующим кафедрой психологии в Северо-Западном университете, а нарративные исследования привели к передовым открытиям в области психологии людей от подросткового возраста до старости.
Я обратился к Дэну, и он великодушно согласился взять на себя руководство моим проектом. Он посоветовал мне вооружиться шаблоном, разработанным им в 1980-х годах, но изменить его с учетом интересующих меня вопросов. «Не пытайтесь быть ученым, – сказал он. – Будьте собой». Как он и предсказывал, быстро стали появляться новые удивительные темы, о которых я не читал в литературе по жизненному циклу, человеческому развитию и личностным изменениям.
Вскоре я обнаружил, что на современную жизнь – технологическую, политическую, духовную, сексуальную – оказывает воздействие беспрецедентное множество сил, однако методы, которыми мы пользуемся для того, чтобы придать смысл нашей жизни, за ними просто не успевают. Мы проходим через трансформации все чаще, но наш инструментарий, призванный с ними справляться, не изменился настолько, чтобы идти в ногу со временем.