Книга потерянных вещей
Шрифт:
— Вы лягнули меня.
— Вовсе нет.
— Очень даже. И кто-то пытался стащить мой мешок.
— Нет.
— Да это просто смешно! — возмутился Дэвид. — Все так и было, и вы сами это знаете.
Гном опустил голову и принялся лениво пинать землю, поднимая облачка белой пыли.
— Ой, ну ладно, — наконец признал он. — Может, так и было. Прошу прощения.
— Все в порядке, — сказал Дэвид.
Он наклонился, чтобы помочь гномам вытащить из канавы собратьев. Никто особо не пострадал. Инцидент был исчерпан, и гномы казались
— Напоминание о Великой Борьбе, вот что это было, — заявил один. — Верно, товарищи?
— Совершенно верно, товарищ, — отозвался другой. — Рабочие всегда должны давать отпор угнетателям.
— Гм, да я ведь вас не угнетал, — возразил Дэвид.
— Но мог, если бы захотел, — сказал первый гном и добавил, жалобно посмотрев на Дэвида: — Верно?
Дэвид мог бы заметить, что было бы лучше, если бы кое-кто перестал угнетать его самого.
— Ну, раз вы так считаете, — ответил он, просто чтобы порадовать гнома.
— Ура! — завопил гном. — Мы отразили угрозу угнетения. Рабочих не удастся заковать в кандалы!
— Ура! — в унисон закричали остальные гномы. — Нам нечего терять, кроме своих цепей.
— Но у вас нет никаких цепей, — сказал Дэвид.
— Это метафорические цепи, — объяснил первый гном и важно кивнул, будто высказал нечто очень основательное.
— П-понятно, — кивнул Дэвид.
Он не совсем понимал, что это за метафорические цепи. На самом деле он вообще плохо понимал, о чем говорят гномы. Однако было в этих семерых что-то такое… правильное.
— У вас есть имена? — спросил Дэвид.
— Имена? — переспросил первый гном. — Имена?! Конечно, у нас есть имена. Я, — он кашлянул со значением, — товарищ Собрат Номер Один. А это товарищи Собратья Номер Два, Три, Четыре, Пять, Шесть и Восемь.
— А что случилось с Седьмым? — поинтересовался Дэвид.
Воцарилось напряженное молчание.
— Мы не разговариваем о бывшем товарище Собрате Номер Семь, — наконец сообщил товарищ Собрат Номер Один. — Он официально вычеркнут из партийных списков.
— Он стал работать на свою мамочку, — услужливо объяснил товарищ Собрат Номер Три.
— Капиталист! — выпалил Собрат Номер Один.
— Пекарь, — поправил его Собрат Номер Три. Он встал на цыпочки и прошептал Дэвиду: — Нам теперь нельзя с ним разговаривать. И есть булочки его мамы, даже вчерашние, которые она продает за полцены.
— Я все слышал, — сказал Собрат Номер Один. — Мы можем печь свои собственные булочки, — раздраженно добавил он. — Не нуждаемся в булочках классового врага.
— Нет, мы не можем, — возразил Собрат Номер Три. — Наши всегда черствые, и она недовольна.
И тут же относительно хорошее настроение гномов испортилось. Они похватали свои инструменты и собрались уходить.
— Встретились, поговорили, — сказал Собрат Номер Один. — Приятно было познакомиться, товарищ. Э-э, ты ведь товарищ?
— Думаю, да, — согласился Дэвид. Он не был уверен, но вовсе
— Если их не испек бывший товарищ Собрат Номер Семь…
— Или его мамочка, — презрительно усмехнулся Собрат Номер Три.
— …ты можешь есть все, что пожелаешь, — предупреждающе погрозив пальцем Собрату Номер Три, закончил Собрат Номер Один.
Гномы перебрались через канаву на другой стороне дороги и по едва заметной тропинке зашагали к лесу.
— Простите, — окликнул их Дэвид. — А нельзя ли мне остаться у вас на ночь? Я потерялся и очень устал.
Товарищ Собрат Номер Один задумался.
— Ей это не понравится, — сказал Собрат Номер Четыре.
— Но в то же время, — заметил Собрат Номер Два, — она всегда жалуется, что ей не с кем поговорить. Может, увидев новое лицо, она придет в хорошее расположение духа.
— Хорошее расположение духа, — мечтательно повторил Собрат Номер Один, как будто ощутил изумительный аромат мороженого, которого давным-давно не пробовал. — Хорошо, товарищ, — обратился он к Дэвиду. — Пойдем с нами. Посмотрим, какой ты есть.
Дэвид так обрадовался, что вприпрыжку побежал за гномами.
Пока они шли, Дэвид узнал о гномах чуть больше. Правда, ему казалось, что он сумеет узнать о них гораздо больше, но он плохо понимал, о чем они ему говорили. Он выслушал много какой-то чепухи о «собственности „рабочих“ на средства производства» и «принципах Второго Конгресса Третьего Комитета», но никак не Третьего Конгресса Второго Комитета, который, похоже, закончился дракой из-за того, кому мыть чашки.
У Дэвида были соображения насчет того, кем может оказаться эта «она», но из вежливости он решил уточнить. На всякий случай.
— С вами живет какая-то дама? — спросил он Собрата Номер Один.
И болтовня, которой были увлечены гномы, тут же прекратилась.
— Да, к сожалению, — сказал Собрат Номер Один.
— Со всеми семерыми? — продолжил Дэвид.
Он сам не знал почему, но было что-то странное в том, что женщина живет с семью маленькими человечками.
— Отдельные кровати, — сказал гном. — Никакого озорства.
— Да нет же, — воскликнул Дэвид. Он попытался представить себе, о каком таком озорстве упомянул гном, но решил, что лучше вовсе об этом не думать. — Э-э, ее имя случайно не Белоснежка?
Товарищ Собрат Номер Один остановился как вкопанный, так что за ним образовалась небольшая свалка.
— Она ведь не твоя подружка? — подозрительно осведомился он.
— О нет, вовсе нет, — заверил его Дэвид. — Я никогда не встречал эту даму. Я слышал о ней, вот и все.
— А-а, — протянул удовлетворенный ответом гном и снова зашагал по тропинке. — Все о ней слышали. «О-о-о, Белоснежка, она живет с гномами и ест их поедом и дома, и не дома. Они даже прикончить ее толком не могут». Да уж, о Белоснежке все знают.