Книга пяти колец. Том 8
Шрифт:
— Значит все отступники наконец-то собрались вместе. — Из воздуха появилась фигура мужчины в огненно-красном халате, на котором был вышит феникс. — Ворон выковал ключ — Мужчина указал на Даитенгу. — Змея подготовила проводника — Его рука указала на Ядовитую Госпожу. — Паучиха отвлекла взор владык Дзигоку — Он улыбнулся Арахне — А Тигр отвлек Свет, чтобы план сработал.
— Все так, брат. А зачем здесь ты?
— Чтобы сказать, что Фениксы готовы действовать. — Лицо мужчины исказилось от ярости. — Я ничего не забыл и мои дети тоже. Если Свет попробует остановить освобождение Прыгающего Выше Солнца, то мои дети
На обдуваемой ледяными ветрами вершине, стояло семеро тех кого когда-то назвали Первопредками. Тех кто знал, что смерть лишь очередная ступень на дороге возвышения. И лишь тот кто сумеет ее пройти, тот сумеет повторить их путь.
Каждый из них думал о своем, но все они знали истину. Даже такая песчинка как человек может изменить ход истории если окажется в нужное время и в нужном месте и они готовили это узловую точку многие столетия.
Глава 30
Обсидиановая гробница
— Мой мальчик. Неужели и ты… — Я смотрел на мою добрую бабушку. Ардана дотянулась до моих снов даже в преддверии Дзигоку и остановила безумие кошмаров, что заполняли мой разум стоило мне сомкнуть глаза.
— Паук отдал мне свою скверну. — Владычица голодных духов покачала головой.
— Ты дал мне надежду, что наши черные крылья вновь будут шелестеть над небом империи. Но ты повторяешь судьбу и Даитенгу и Тинджола.
— Вороний стяг реет в столице и пусть я умру, но вороны будут жить. — Кроваво-красные глаза смотрели на меня с затаенной надеждой.
— Ты посвятил кого-то еще?
— Да бабушка. И в отличие от меня у него есть семья, опыт столичных интриг и мощь архата на пике могущества.
— Ян, — Она нежно погладила меня по щеке. — Ты вернул старухе надежду. Сегодня последний день моего заточения в этом проклятом месте и я смогу вернуться в срединный мир. Где мне их искать?
— Там где все началось. Там где ты меня нашла. Гуанг отправился к своему отцу губернатору Грозовой Жемчужины.
— Клянусь Небом, я найду его и его семью и научу их, что значит быть настоящими воронами, такими же опасными как ты. За это можешь не беспокоиться. — На моей душе стало гораздо спокойнее. У клана появится могущественная Хранительница знаний. Я, с улыбкой, кивнул ей и спросил:
— Ты говорила, что Даитенгу и Тинджол были отравлены скверной?
— Да, мой мальчик. Даитенгу дошел до четвертого порога и его вытащил из этих темных вод его старший брат Сунь Укун. Это темные знания и очень жестокие. Никто не знает, чем братья заплатили за жизнь и свободу от скверны нашего предка, но Прыгающий Выше Солнца знал куда больше, чем остальные первопредки Крови.
— А Тинджол?
— Когда ты видишь Даитенгу ты слышишь вороний грай его окружающий? — Я кивнул и она продолжила:
— Это души воронов, что он украл у Дзигоку и Ада. Если его верному потомку грозит скверна, то он крадет его душу, чтобы присоединить к своей стае. Ни один из них не может вернуться на круг перерождения, но их души защищены силой Крылатого Отца. Так что, похоже и ты не избежишь этой участи и вечно будешь сражаться по его приказу.
— Есть ли хоть какой-то шанс очистить
— Не уверена, что у тебя получится, но даже тень шанса лучше чем такая участь. Ты должен будешь отдать себя целиком голодным духам. Без сомнений и без сожаления. От тебя ничего не останется, они сожрут твою душу и она попадет в царство Справедливого Судья, а что будет дальше мне неведомо. Но скверна будет над тобой больше не властна. Помни голодные духи это ключ.
— Спасибо, бабушка. Но кажется мне пора.
— Чтобы ты не задумал, пусть это исполнится, внук. Твое имя будет вписано в анналы клана и будущие поколения воронов будут знать, что Ву Ян по прозвищу Неоспоримый Чемпион сражался до самого конца. — От этого прозвища на моих губах появилась улыбка, а потом сон исчез и мои ноздри вновь наполнились мерзким воздухом Дзигоку.
Змеиный клинок вел меня сквозь Земли Теней и все, что обладало хоть каким-то подобием разума пыталось убраться с нашей дороги. Дни и ночи смешались для меня в единую серую хмарь. Голова разламывалась от голосов, которыми нашептывала мне скверна. Она пыталась еще глубже пропитать меня своим влиянием, но каждый раз натыкалась на мою волю, которая все еще держалась. Была еще третья сила, что боролась за власть над моим сознанием и разумом — голодные духи, что беспрерывно пели свои нечестивые литании зовущие меня убивать.
Мы шли сквозь изломанные земли, окутанные дымом и тенями. Воздух был пропитан гарью и чем-то ещё — сладковатым запахом гниющей плоти. Дзигоку растянуло свои когтистые руки, и теперь его дыхание касалось каждого камня, каждой капли крови, впитавшейся в эту землю. Я чувствовал, как эти места меняют меня, проникают под кожу, вгрызаются в разум. Ветер шептал мне чужие голоса, голоса убитых и забытых. Они знали, кто я, и звали меня по имени.
— Нам нужно торопиться, — тихо сказал Змеиный Клинок своим чуть шипящим голосом, ведя меня по извилистому пути между осколками разрушенных статуй. — Чем дольше мы здесь, тем сильнее скверна будет воздействовать на тебя. Помни ты должен себя контролировать.
Я молча кивнул. Разговаривать не было ни сил ни желания.
Жажда разорвать, уничтожить, утопить мир в крови становилась слишком сладкой. Скверна, что влилась в меня, уже не шептала — она приказывала. И я начинал слушаться.
Мы вышли к разрушенному святилищу. Огромные колонны были повалены, древние стены испещрены трещинами. А у подножия стояли стражники какая-то разновидность демонов-они.
— Отступаем, не стоит привлекать внимания. — прошептал Змеиный Клинок.
Но я не двигался. Я чувствовал их. Я знал, как их кости ломаются, как их головы трещат под моими пальцами. Я чувствовал, как кровь согревает ладони.
И я сделал шаг вперёд. Стоило мне это сделать как события понеслись вскачь.
Первый бросился на меня, раскручивая кривой меч. Я не стал уворачиваться. Захват за горло — рывок. Раздался хруст, и он забился в конвульсиях, сминаясь под собственной тяжестью.
Второй полоснул мне по боку. Быстрая тварь. Боль вспыхнула яркой вспышкой и тут же пропала поглощенная яростным безумием. Шаг в сторону и его клинок пролетел слишком далеко. Я схватил его за запястье, с наслаждением выкручивая до хруста — лезвие прошло сквозь его шею. Он захрипел, падая на колени.