Книга пяти колец
Шрифт:
— Идем на соединение с ополчением, а потом утопим пауков в море. Да смоет наших врагов волна!
Словно единый живой организм, солдаты двигались вперед, разбившись на три отряда. Сотник явно не собирался ни с кем церемониться и зачищал все на своем пути. Небольшая банда мародеров попыталась защитить награбленное, но один взмах меча и арбалетные болты смели оборванцев, которых тут же добила пехота. Несколько мгновений на перезарядку, и мы двинулись дальше. Никакого риска, никаких лишних движений. Я, как и остальные некомбатанты, двигался в центре строя, Ганд не хотел лишний раз рисковать.
Мы
Звуки сражения были все ближе, в лунном свете все чаще сверкали ярко-красные вспышки.
— Колдуны махо! — в голосе лекаря звучала неприкрытая ненависть. — Сколько же у них с собой кровавых рабов, если они так разбрасываются заклинаниями!
— Солдаты! — рев сотника перекрывал отдаленные звуки сражения. — Не щадить никого! Арбалетчики, выбейте колдунов!
На небольшой площади шел отчаянный бой. Толпа каких то оборванцев, вооруженных чем попало — от кухонных ножей до палок и камней — пыталась уничтожить ополченцев, не считаясь с потерями. Обороняющихся было куда меньше, но они сражались в плотном строю, собирая кровавую жатву с нищих, лезущих на них словно зомби. На другой стороне несколько человек светились кровавым светом и творили какую-то лютую дичь. Оборванцы стояли возле них на коленях, раскачиваясь, словно в такт какой-то музыке, которую мы не слышим, колдуны проходили мимо них и делали надрезы на плечах. С каждой каплей пролитой крови свет вокруг них становился все более багровым. Чем больше крови лилось, тем яростнее толпа бросалась на ополченцев.
— Залп! — три сотни арбалетных болтов взметнулись, как туча. Беловолосый колдун, стоящий ближе всех к нам, вместо очередного разреза на плече резанул оборванца по горлу кривым клинком. Фонтан крови забрызгал окружающих, но те все так же продолжали качаться на месте. Я уже ожидал, что стрелы выкосят всех, но с диким воплем колдун взмахнул руками и кровавые брызги превратились в тонкую пленку магического щита, об который бессильно бились арбалетные болты.
— Вперед! — со взмахом меча скомандовал командир и сам рванулся в бой.
Солдаты, не разрывая строй, ускорили шаг. Удар, и первые бродяги начали корчиться, нанизанные на копья. Самое страшное, что те совершенно игнорировали Скатов, стараясь всеми силами добраться до ополченцев.
— Да смоет наших врагов волна! — с этим кличем Ганд врубился в центр толпы, круша врагов. Глядя на него, я понял, какой же я слабак, каждый его удар отрубал руки, прорубал тела, словно те были из соломы, а не из плоти и крови.
Он рвался вперед — к кровавым колдунам, а нам оставалось лишь быть безмолвными статистами, наблюдая, как сражается настоящий мастер. Не увидев своими глазами, никогда бы не поверил. Каждое движение несло с собой смерть, каждый шаг вел его к цели.
Беловолосый, обернувшись, что-то крикнул собратьям, а сам сотворил нечто невообразимое. Кровь вокруг него поднялась в воздух, игнорируя гравитацию. Сотник, похоже, что-то знал, поэтому несся к колдунам, как выпущенная из лука стрела, сметая все на своем пути. Колдун издал вопль, и безумцы пытались
Беловолосый творил какой-то танец, состоящий из ломаных движений, казалось, в его теле нет костей, а кровь вокруг него начала пульсировать в такт его действиям. Остальные колдуны одновременно перерезали глотки нескольким бедолагам и бросились бежать в разные стороны. Кровь, льющаяся из тел, стекала под ноги беловолосому и медленно поднималась по его телу, покрывая его, словно вторая кожа.
Все выглядело как какая-то фантасмагория, мой разум отказывался воспринимать то количество смертей вокруг. Сотник в прыжке рванул вперед, пытаясь достать колдуна своим клинком, светящимся ярко-синим цветом, и он почти успел. Шаг с линии атаки, и колдун единым движением вырвал позвоночник из сидящего перед ним человека. Кровавый доспех закрывал все его тело за исключением головы, а позвонки, которые вообще не должны были выйти из спины, превратились в подобие костяного меча, с которого медленно капала кровь, горящая чадящим дымом. Что за дерьмо тут происходит?
Солдаты и ополченцы стремительным наскоком добили оборванцев, а над площадью раздался громкий лающий смех. Смеялся колдун, с легкостью отбивающийся от Ската и одновременно убивающий все еще сидящих вокруг него людей. Лужа крови под его ногами занялась черным пламенем, а трупы убитых начали медленно подниматься. Куда я попал?
«Скоро придет время, и демоны Дзигоку выйдут наружу, но нет большей мерзости, чем могут сотворить люди, добровольно вставшие на путь служения Владыкам Зла.» Голос в голове заставил меня отвлечься на несколько мгновений от происходящего, а там уже творилось черт-те что.
Мертвецы бросались на ближайших людей, стараясь сожрать любого, кто попадет в их зубастые пасти. Десятники орали благим матом, пытаясь навести хоть какой-то порядок, сотник сошелся в смертельной схватке с колдуном, которого он уже успел пару раз достать.
Если каждый мастер колец силы может так, то я хочу стать таким же! Все выглядело как боевая хореография в китайских фильмах. Тут были и прыжки на несколько метров, и удары, срубающие колонны, и гребаная магия. Я смотрел и пытался понять: как? Как они это делают?
Шестое чувство заставило меня уйти кувырком в сторону, а на том месте, где я стоял, уже находилась человекоподобная тварь на четырех костях.
— Ррраарх, — из раскрытой пасти, полной внушительных зубов, в лицо ударил зловонный запах, а уши заложило от рева этой твари.
Шаг вперед, и шипы на перчатке влетают в зубы урода, кроша их прямо на лету. А краем глаза я увидел, что я не один стал жертвой нападения. Этих уродов была целая стая.
Больше всего это было похоже на освежеванного орангутанга, которого несколько месяцев кормили стероидами, а потом скрестили с дикобразом. Костяные шипы на каждом суставе, покрытые сочащимся то ли гноем, то ли ихором, не внушали доверия. Судя по натянутым под кожей мышцам, эта тварь была очень сильна. И скорость у нее была просто на высоте. Мне приходилось уходить от ударов когтей, как оказалось, уродец мог вставать и на задние лапы. В голове царил настоящий хаос, но чем дальше я двигался, тем больше мой разум успокаивался.