Книга радости. Как быть счастливым в меняющемся мире
Шрифт:
– Мать может прийти с работы уставшая, без сил, – продолжал он, – и на уме у нее будут одни тревоги. Но вот оказывается, что ребенок заболел. И мать тут же забывает об усталости; она всю ночь сидит у кровати больного ребенка, а когда он выздоравливает, мы видим радость в ее глазах.
Что же это такое – радость? И возможно ли, чтобы одно состояние охватывало столь широкий спектр эмоций? Слезы радости при рождении ребенка, безудержный смех над анекдотом или спокойная и сдержанная улыбка на лице медитирующего – это виды радости. Радость включает все разнообразие чувств. Известный исследователь эмоций и старый друг Далай-ламы Пол Экман [6] писал, что радость может ассоциироваться с самыми разными состояниями.
6
Пол Экман – американский психолог, профессор Калифорнийского университета, специалист в области психологии эмоций, межличностного общения, психологии и «распознавания лжи».
• наслаждение (чувственное);
• смех (от хихиканья до хохота);
• удовлетворение (спокойная радость);
• радостное возбуждение (как реакция на новость или интересную задачу);
• облегчение (наступающее вслед за другой эмоцией – страхом, беспокойством и даже удовольствием);
• изумление (при виде чего-то удивительного и восхитительного);
• экстаз, блаженство (выход за пределы «я»);
• ликование (в результате выполнения сложного или опасного задания);
• гордость (например, когда вашему ребенку вручают награду);
• нездоровое ликование, или злорадство (радость при виде чужих страданий);
• благоговение (при виде акта доброты, щедрости или милосердия);
• благодарность (способность оценить бескорыстный поступок, совершенный ради вас).
В книге, посвященной счастью [7] , буддистский ученый и бывший генетик Матьё Рикар описывает еще три состояния чистейшей радости:
7
Имеется в виду книга Plaidoyer pour le bonheur («В защиту счастья»), где Матьё Рикар исследует вопросы поиска счастья в современном мире и дает буддистский вариант ответа.
• сорадость (способность радоваться счастью других – то, что в буддизме называется мудита);
• восторг (искрящаяся радость);
• внутреннее сияние (спокойная радость, возникающая от ощущения глубокого благополучия и доброжелательности к миру).
Разложив все виды радости по полочкам, мы видим, какое это тонкое и сложное состояние. У него много лиц: от радости за благополучие других людей (мудита в буддизме) до злорадства при виде чужого несчастья (немцы называют это состояние Schadenfreude – «радость от вреда»). Например, то состояние, которое описывал архиепископ, не имеет ничего общего с чувственным наслаждением. Скорее, это облегчение, изумление и восторг при виде чуда рождения. Радость охватывает все эти человеческие переживания, но продолжительная радость – как неизменное состояние бытия – ближе всего к «внутреннему сиянию», которое возникает от ощущения глубокого благополучия и доброжелательности к миру. Именно это я наблюдал у Далай-ламы и архиепископа.
Я знал, что целью нашего изучения будет эта сложная «карта» состояний. Исследователи из Института нейробиологии и психологии при Университете Глазго предположили, что существует всего четыре фундаментальные эмоции, причем три из них окрашены негативно: страх, гнев и печаль. Радость – единственная положительная. Изучая это состояние, мы узнаём, что делает наше существование счастливым.
– Радость – это чувство, которое настигает нас неожиданно, или более надежное и длительное состояние? – спросил я. – Глядя на вас, я понимаю, что оно может быть продолжительнее, чем мы привыкли считать. Духовная практика не сделала вас угрюмыми или чересчур серьезными, а лишь принесла еще больше радости. Как же добиться, чтобы эта эмоция стала постоянным, а не мимолетным спутником?
Архиепископ и Далай-лама переглянулись, и архиепископ
– Да, это так. Радость и счастье – не одно и то же. Когда я говорю «счастье», имею в виду удовлетворение. Иногда мы переживаем болезненный опыт, но он может принести огромное удовлетворение и радость – как в описанном случае с рождением ребенка.
– А позволь-ка спросить, – прервал его архиепископ, – ты живешь в изгнании уже пятьдесят с лишним лет, верно?
– Пятьдесят шесть.
– Пятьдесят шесть лет вдали от страны, которую любишь больше всего на свете. И почему ты не печалишься?
– Печалюсь? – переспросил Далай-лама, не совсем поняв слово.
Джинпа поспешил перевести слово на тибетский, а архиепископ повторил:
– Почему ты не грустишь?
Далай-лама взял ладонь архиепископа в свою, как будто утешая его, хотя самому приходилось вспоминать мрачные события. Как известно, Далай-ламу «нашли» в возрасте двух лет, то есть обнаружили, что он инкарнация предыдущего Далай-ламы. Из родной деревни в регионе Амдо его увезли в Лхасу, столицу Тибета, в тысячекомнатный дворец Потала. Там его воспитывали в роскоши и изоляции, как будущего духовного и политического лидера Тибета и богообразную инкарнацию бодхисатвы сострадания (Авалокитешвары). После агрессии Китая в 1950 году Далай-лама против своей воли оказался втянут в мир политики. В пятнадцать лет он стал правителем шестимиллионной нации, и перед ним стояла перспектива неравной войны, на которую пришлось бы пустить все силы и ресурсы. Девять лет он вел переговоры с коммунистическим Китаем, пытаясь выторговать благополучные условия для своего народа. Девять лет провел в поисках дипломатического решения, но в итоге Тибет все-таки был аннексирован Китаем. После восстания 1959 года, чуть не закончившегося кровавой резней, Далай-лама с тяжелым сердцем решился на ссылку.
Шанс, что бегство в Индию увенчается успехом, был ничтожно мал, и, чтобы избежать конфронтации и кровавой схватки, Далай-лама выехал ночью, переодевшись дворцовым стражем. Ему пришлось снять свои знаменитые очки, и пелена перед глазами обострила страх и неуверенность, которые он испытывал, пробираясь мимо гарнизонов Народной освободительной армии Китая. Путь в Индию продлился три недели; по дороге беглецов настигали песчаные бури и снежные бураны. Им пришлось преодолевать горные перевалы высотой почти шесть тысяч метров.
– Одна из моих медитационных практик описана в трудах древнего индийского учителя, – отвечал Далай-лама на вопрос архиепископа. – Он говорил, что, переживая трагическую ситуацию, необходимо ее проанализировать. И если ситуация безвыходная, беспокоиться нет смысла. В этом заключается моя практика. – Далай-лама имел в виду буддистского учителя VIII века Шантидеву, который писал: «К чему печалиться, если все можно еще поправить? И к чему печалиться, если ничего уже поправить нельзя?»
Архиепископ усмехнулся. Видимо, ему представилось маловероятным, что кто-то перестанет печалиться лишь потому, что это бессмысленно!
– Да, но ты понимаешь это головой, – он коснулся головы двумя пальцами. – А переживаешь все равно. Этого не изменить.
– Многие из нас стали беженцами, – попытался объяснить Далай-лама, – и в моей стране сейчас много проблем. Если я буду думать только об этом, – он сложил ладони маленьким кружком, – беспокойства не избежать. – Он расширил круг из ладоней, рассоединяя пальцы. – Но стоит задуматься о происходящем в мире, и я понимаю, что проблем еще больше. Даже в Китайской Народной Республике их очень много. Например, какие трудности сейчас переживают китайские мусульмане хуэй, сколько страданий выпало на их долю! А в остальном мире? Бед и мучений еще больше. Когда мы обращаем на это внимание, то понимаем, что не одни испытываем невзгоды – достается и нашим братьям и сестрам, таким же представителям человеческого рода. Взглянув на волнующее нас событие шире, можем уменьшить свою тревогу и унять боль.