Книга Страшного суда
Шрифт:
На вороте плаща по-прежнему болталась подаренная сэром Блуэтом брошь. Дрожащие тонкие пальцы Розамунды принялись теребить застежку.
— Мы поедем в Курси?
— Нет, — ответила Киврин, помогая застегнуть булавку, /о suiicien lui dami ато. От друга милого приветом буду. — Мы едем в Шотландию. Там чума нас не достанет.
— Как вы думаете, мой отец погиб от чумы?
Киврин замялась.
— Матушка говорила, что он просто задерживается. Что братья, вероятно, захворали, и он приедет, когда они поправятся.
— Может быть, и так, — сказала Киврин, подтыкая
Розамунда покачала головой:
— Будь он жив, он бы ко мне вернулся.
Киврин набросила еще одно покрывало на тонкие плечи девочки.
— Пойду принесу еды в дорогу.
Розамунда кивнула, и Киврин направилась в кухню. У стены стоял мешок с луком, а рядом еще один, с яблоками. Яблоки оказались сморщенными и в основном побитыми, но Киврин все же вытащила мешок на свет. Их не надо готовить, а витамины к весне всем пригодятся.
— Хочешь яблоко? — спросила она Розамунду.
Девочка кивнула, и Киврин принялась рыться в мешке, выискивая то, что поцелее и покрепче. Выудив одно зеленое с красным бочком, она обтерла его о кожаные штаны и понесла Розамунде, с улыбкой вспоминая, как сама обрадовалась бы свежему яблочку, когда лежала больная. Или стакану апельсинового сока.
Но Розамунда куснула разок и потеряла к нему всякий интерес. Привалившись спиной к дверному косяку, она молча смотрела на небо, слушая размеренные удары колокола.
Киврин снова принялась перебирать яблоки, откладывая те, что выдержат дорогу, и прикидывая, сколько сможет увезти ослик. Нужно взять для него овса. Ведь травы еще нет, хотя в Шотландии, пожалуй, найдется какой-нибудь кустарник. Воду брать не надо, ручьев здесь вдосталь, а вот какой-нибудь котелок прихватить обязательно.
— Из ваших так никто и не явился, — подала голос Розамунда.
Киврин обернулась. Она по-прежнему сицела на ступеньке с яблоком в руках.
«Явились, но меня не было».
— Нет, не явился.
— Их, наверное, погубила чума?
— Нет.
«По крайней мере они не умирают бог весть где без надежды на помощь. По крайней мере я знаю, что с ними все в порядке».
— Когда сэр Блуэт возьмет меня к себе, я расскажу ему, как вы нам помогли. Попрошу приютить вас с отцом Рошем тоже. — Она гордо вскинула подбородок. — Мне положена камеристка и капеллан.
— Спасибо, — сказала Киврин проникновенно.
Мешок отложенных яблок она поставила рядом с лепешками и сыром. Колокол смолк, но отголоски звона еще плыли в холодном воздухе. Взяв ведро, Киврин опустила его в колодец. Нужно сварить овсянки и порезать туда побитые яблоки. Будет сытная еда перед дорогой.
Яблоко Розамунды прокатилось ей под ноги и стукнулось о стенку колодца. Киврин наклонилась за ним. На красном сморщенном боку белел один-единственный маленький укус. Киврин обтерла кожицу полой куртки.
—Ты уронила, — сказала она, поворачиваясь.
Прозрачная рука застыла полураскрытой, будто девочка хотела поймать укатившееся яблоко.
— Розамунда... — выдохнула Киврин.
Мы с отцом Рошем едем в Шотландию. Зачем я это говорю, не знаю, ведь вы уже все равно никогда не прослушаете этот диктофон, но, может быть, кто-нибудь наткнется на него посреди вересковой пустоши, или мисс Монтойя будет что-нибудь копать в Северной Шотландии, когда закончит со Скендгейтом. И тогда вы хотя бы узнаете, что с нами было дальше.
Я понимаю, что бегство — это наихудший выход, но мне нужно увести отсюда отца Роша. Все поместье зачумлено — постели, одежда, воздух — и повсюду крысы. Я видела одну в церкви, когда забирала оттуда ризу и орарь Роша для похорон Розамунды. И даже если он не заразится здесь, чума кругом, а мне ни за что не убедить его оставаться в доме. Он обязательно пойдет помогать.
Мы будем держаться подальше от дорог и деревень. Припасов нам хватит на неделю, а там мы уже заберемся достаточно глубоко на север и купим еды в городе. У клирика был с собой мешок серебра. И не беспокойтесь. С нами все будет хорошо. Как сказал бы мистер Гилкрист: «Мы просчитали все возможные накладки».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Апокалиптично. Более чем подходящий эпитет для бредовой идеи отправиться в прошлое за Киврин. До палаты Дануорти добрался едва живой, опираясь на Колина. Снова поднялась температура.
— Вы отдыхайте, — велел Колин, помогая ему улечься в постель. — Никаких рецидивов, если вы собираетесь спасать Киврин.
— Мне нужен Бадри. И Финч.
— Положитесь на меня, — пообещал Колин и убежал.
Нужно устроить себе и Бадри выписку из больницы, обеспечить медпомощь на месте выброски, на случай если Киврин больна. Нужна прививка от чумы. Через сколько, интересно, она начинает действовать? Мэри говорила, что Киврин делали прививку одновременно с имплантированием диктофона, то есть за две недели до переброски. Однако, возможно, на самом деле иммунитет вырабатывается быстрее.
Зашла сестра проверить температуру.
—Я сейчас сменяюсь с дежурства, — предупредила она, взглянув на электронную нашлепку.
— Когда меня могут выписать?
— Выписать? — поразилась девушка. — Ну ничего себе вы поправляетесь!
—Да. Так когда?
Сестра нахмурилась.
— Немного прогуляться по коридору и окончательно собраться домой — это две разные вещи. — Она поправила капельницу. — Вам пока очень вредно переутомление.
Она вышла, и через несколько минут явился Колин с Финчем и «Веком рыцарства».
— Я подумал, может пригодиться — костюмы там, и прочее, — пояснил мальчик, обрушивая тяжелый том в ноги Дану-орти. — Пойду за Бадри.
— Вы уже гораздо лучше выглядите, сэр, — отметил Финч. — Я рад. Боюсь, вы срочно нужны в Баллиоле. Это из-за миссис Гаддсон. Она заявила, что колледж подрывает здоровье Уильяма. Мол, тяготы эпидемии вкупе с чтением Петрарки пагубно воздействуют на молодой организм. Говорит, что это дело так не оставит и дойдет до самого главы исторического факультета.