Книга таинств Деливеренс Дейн
Шрифт:
Женщина с большими серьгами вздохнула и сжала губы.
— Не хочу вас пугать, — сказала она, — но нет. Такое творение требует тщательной работы. Никто бы не нарисовал его просто так.
Она сочувственно смотрела на Конни широко открытыми глазами, словно умоляя, чтобы та ей поверила. Разум Конни противился. Творение! Что это значит, в конце концов? Получается, круг появился неспроста. Какое дурацкое предположение. Мир и без того полон необъяснимых вещей.
— Послушайте, — сказала женщина, закрывая книгу и прижимая ее к груди, — я знаю, что вы не верите в религию Богини. Я вижу по вашему лицу. — Конни нахмурилась, но отрицать не стала. — И все же, если вы желаете, я могу
— Что? — не веря своим ушам, переспросила Конни.
— Ну, вы понимаете. Заклинание. Чтобы ваша бабушка чувствовала себя в безопасности. — Ее брови поднялись над глазами, как два маленьких полумесяца, и Конни подумала: вот и свелось все к деньгам.
— Моей бабушки уже двадцать лет нет в живых, — ответила Конни.
— Как хотите, — сказала женщина, ставя книгу на полку. — Но помните: только потому, что вы во что-то не верите, еще не значит, что оно не существует.
Пробормотав «спасибо», Конни большими шагами подошла к двери и распахнула ее. И в этот момент небо словно раскололось пополам, и капли дождя забарабанили по земле.
Несколько часов спустя, когда дождь уже кончился, Конни сидела, слушая тишину бабушкиного дома, прерываемую цоканьем коготков Арло по широким сосновым половицам и шуршанием об окна листвы, тронутой легким летним ветром. В доме по-прежнему было душно и жарко. Конни ловила себя на том, что прислушивается ко всем еле слышным шорохам и иногда, работая за столом, оглядывается через плечо, словно ожидая кого-то увидеть. Полиция сказала, что бояться нечего, повторяла она про себя, а глухие удары сердца отдавались в ушах. Никого нет. Если бы и были, Арло бы всех распугал. И несмотря на казавшуюся безупречной логику, через несколько минут она снова вскидывала голову и прислушивалась.
Арло показался из-под ее стула, широко и сладко зевая. Продолжая просматривать свои записи, Конни опустила руку почесать собаку между лопаток.
— Не понимаю, почему ты так спокоен, — заметила она. — Ты даже не пикнул в ту ночь, когда мы вернулись с фейерверков и обнаружили выжженный круг. Ты сидел тихо, пока полицейский не посветил в окно фонариком.
Пес перекатился на бок и подставил ей подбородок, сонно улыбаясь усатой мордой. Конни мысленно собрала в кулак все нити своих размышлений, пытаясь сплести их в единое связное целое. Книга Деливеренс исчезла из дневника Пруденс, но Конни думала, что, возможно, ее называли или описывали по-другому. Чилтон в ярости по поводу ее забуксовавшего исследования, но Джанин считала, что это из-за проблем с его собственной работой. Женщина из викканского магазина со всеми своими амулетами и искренностью не знала ничего конкретного про круг на двери. Друзья волновались, что Конни живет в доме одна, а ее обычно беспокойная собака спокойно спит, очень довольная собой.
Конни поставила босую ногу на сиденье стула, опершись коленом о стол. Листочки из блокнота были разбросаны по столу, и из всей массы написанных ее почерком слов бросались в глаза дом, сад, альманах, я осталась дома.
— Она хотела продать мне заклинание, — сказала Конни псу. — Представляешь?
Арло глубоко и ровно дышал, подергивая во сне передней лапой. Она вновь склонилась над своими листочками, в то же время пытаясь нашарить на столе что-нибудь, что можно повертеть в руках. Пальцы наткнулись на маленький твердый металлический предмет, лежавший под бумажками на дальнем конце стола. Она взяла его и стала катать туда-сюда, сжимая и тиская, а глазами пробегала выписки из дневника Пруденс. А там день за днем, день за днем — про сад,
— «3 декабря 1760 года, — вслух прочитала она. — Очень холодно. Пэтти болеет. Мама ищет свой альманах. Очень расстроилась, когда я сказала, что отдала его в Общ. библ. Делает свою припарку. Пэтти становится лучше». Гм, — сказала она в пустоту дома, — «Общ. библ.» — это, видимо, Общественная библиотека. Как думаешь, Арло?
Из-под стула ответа не последовало. Конни наклонилась и обнаружила, что собаки там нет.
— Неблагодарный, — буркнула Конни.
Она записала в блокноте большими печатными буквами: ОБЩЕСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА В МАРБЛХЕДЕ ИЛИ В САЛЕМЕ? И нарисовала вокруг маленькие звездочки. Откинулась на спинку стула, размышляя.
— Альманах, — произнесла Конни, как будто проверяя, правдоподобно ли звучит.
Прозвучало правдоподобно. Улыбка поползла по ее губам, взбираясь все выше и выше по лицу, и наконец ярко осветила глаза. Она посмотрела на руку и только сейчас поняла, что это за металлическая вещица, которую она все время вертела в руках — маленький гнутый ржавый гвоздь с квадратной шляпкой. Он явно прослужил очень долго. Это был тот самый гвоздь, который упал ей под ноги, когда они с Лиз в первый раз почти взламывали входную дверь дома. Зажав гвоздь в кулаке, Конни осмелилась выйти наружу.
Под покрывалом из плюща и винограда сгущались вечерние сумерки. Конни стояла на цыпочках, вжимаясь пальцами босых ног в мох на мощеном крыльце. Под мхом она ощущала холодный твердый камень. Отодвинула нависающие над дверью плети глицинии — ее цветы поблекли и завяли на жаре — и увидела подкову, болтающуюся на одном гвозде. Конни внимательно осмотрела выжженный на двери круг.
Dominus adjutor meus. Alpha. Omega. AGLA.
Конни стиснула гвоздь в руке и сжала зубы.
— Почему бы и нет, — сказала она вслух.
Приложив подкову к ржавому отпечатку на крашеной стене, она большим пальцем легко загнала гвоздь в податливую древесину. Отступив немного и скрестив руки на груди, Конни посмотрела на дом. Дом взирал на нее с одобрением.
— Светлейшие благословения, — насмешливо приветствовала она появившегося на крыльце Арло.
Глава четырнадцатая
Марблхед, Массачусетс
Середина июля 1991 года
Как ни старалась, Конни не чувствовала, что бабушкин особняк — ее дом. Она ловила себя на том, что чаще всего сидит — даже прячется — на кухне. А все из-за старинного ледника с соблазнительной открывающейся крышкой — единственного источника прохладного воздуха в удушливую летнюю жару.
Работала Конни за бабушкиным столом в гостиной, спала в спальне на втором этаже, где ее ждала большая кровать с пологом, а в остальные комнаты старалась заходить как можно реже. В кухне она проводила больше всего времени — мыла посуду, резала овощи. Там Конни была хозяйкой — в маленьком помещении ей казалось, что не так уж сложно привести в порядок и продать бабушкин дом, а устаревшие приспособления и утварь напоминали, что на дворе все-таки двадцатый век.