Книга тайн

Харпер Том

Эмили так посмотрела на него, что Ник устыдился своих слов.

— Эта карта может оказаться одним из первых отпечатков с медной доски. А кроме того, это само по себе весьма впечатляющее произведение искусства. Деньги, которые вы платите за такие вещи, ни в коей мере не говорят об их истинной стоимости.

— И они стоят того, чтобы ради них идти на убийство?

Эмили немного помолчала.

— Может быть, дело не в карте. Может, карта — часть чего-то еще. — Она наклонила голову, разглядывая его, словно перед ней был средневековый гобелен. — Ведь в этом

есть что-то еще.

Лгать у Ника всегда получалось плохо.

— Этого я не могу вам сказать.

— Потому что не знаете или потому что не хотите?

— Поверьте мне, вам ни к чему это знать.

Она подалась к нему над столиком.

— Мне нужно это знать. — И опять ее открытый взгляд. — Что еще вы нашли?

Ник сглотнул. Ламинированная кромка бумажного стаканчика смялась под его пальцами. Он выглянул в окно, прислушиваясь к вою сирен.

— Джиллиан прислала мне еще одно сообщение. Одновременно с этой картой, но я только сейчас разобрался в нем. — Он не стал уточнять, каким образом. — Там приводится адрес.

— И вы думаете, что Джиллиан может находиться по этому адресу? Или она оставила там что-то? — Лицо Эмили, раскрасневшееся от возбуждения, было таким незащищенным. — Вы собираетесь выяснить это.

Ник не стал отрицать.

— Пожалуйста, не говорите об этом полиции. По крайней мере, до завтра.

— Не скажу.

Эмили в задумчивости крутанула бутылку с водой на столе. Ник обратил внимание на ее привычку — в моменты напряженных размышлений она всегда сутулилась и прижимала руки к бокам. Когда она подняла на него глаза, взгляд ее был ясен и тверд.

— Я поеду с вами.

Было бы неправдой сказать, что он не думал об этом. В глубине души он отчаянно хотел, чтобы она была с ним — напарница, доверенное лицо, подруга, которую он едва знал. Но с ее стороны это же безумие!

— Нет. — Он постарался придать своему тону твердость.

Эмили только смотрела на него; ее молчание возымело действие. Ник пустился в объяснения.

— Это было бы слишком опасно для нас обоих. Мы не знаем друг друга. А если вам и известно что-то обо мне, так это то, что я вор и убийца.

Искорки в глазах Эмили отмели это соображение.

— И это не то что съездить в Нью-Джерси. Это… долгое путешествие.

— Ведь это в Париже? — Эмили прикусила губу. — Вы вроде бы сказали, что полиция конфисковала ваш паспорт.

Ник понять не мог, как такое нежное существо может быть столь настойчивым.

— Меня не интересует карта. Я хочу найти Джиллиан.

— Конечно. Я хочу вам помочь.

— Почему?

— Потому что я не желаю оставаться в Нью-Йорке, возвращаться каждый вечер домой, думая, не придут ли за мной сегодня. И еще потому, что вам никакая помощь не будет лишней.

Она поставила бутылку. Та издала гулкий звук, соприкоснувшись с пластмассовой столешницей.

— И как мы туда попадем?

— Есть континентальный рейс — вылет сегодня в шесть тридцать из аэропорта Кеннеди в Брюссель. — Агент постучал по клавишам компьютера. — Места еще имеются.

Ник не мог

вспомнить, когда в последний раз был в транспортном агентстве. Наверное, во время учебы в университете, когда Интернет еще только изобрели. Он забыл, как медленно тут все делается. Он старался не оглядываться слишком часто через плечо на поток машин, медленно ползущих по Сорок второй улице.

— Будьте добры ваши паспорта.

Эмили расстегнула сумочку и пустила свой паспорт по столу. Ник засунул руку в карман за бумажником, ощущая жесткую книжицу внутри. Он вытащил ее и веером, словно это были две карты, положил поверх паспорта Эмили, ожидая вердикта агента.

Тот пролистал книжицу, сличил фотографию с оригиналом.

— Вы британец? — спросил он Ника.

— По материнской линии.

Он подал заявку на паспорт перед отъездом в Германию, чтобы избавить себя от лишних хлопот при получении разрешения на работу. У него и в мыслях не было, что ему придется тайком ускользать из своей страны. Он пока еще не был уверен, получится ли это.

Кажется, агента все устроило. Он вернул оба паспорта.

— Счастливого пути.

XXVI

Штрасбург, 1434 г.

Штрасбург — это перекрестье дорог. Дорог с севера, с богатых рынков тканей в Брюгге и еще дальше — Лондона. Дорог с юга, из Милана, Пизы и далеких берегов Африки на другой стороне Средиземного моря. Дорог с запада, из Парижа и Шампани, продолжающихся на восток в столицы империй — Вену, Константинополь, Дамаск и славящиеся пряностями города Востока. А в нескольких милях от Штрасбурга — великая текучая дорога Рейна, излом моей жизни.

Дороги были артериями христианского мира, а Штрасбург — его сердцем. Я стоял на острове среди реки Иль, притока Рейна. Необходимость и человеческая изобретательность превратили Иль в целую сеть каналов, закольцевавших город водой и камнем. Войдя в город, ты совершал удивительное путешествие по мостам, перекинутым через рвы, огибал ворота, башни и углублялся в узкие проулки, которые вели, казалось, к очередному мосту, но ты оказывался вдруг на громадной площади. Там, где сходились все дороги, стоял собор Богоматери. Здесь я и нашел то, что искал.

Я прибыл по западной дороге. Стояло изумительное весеннее утро, после дождя, вымывшего ночью улицы, с синего неба ласково светило солнышко. В воздухе висела росистая свежесть, вернувшая цвет моим щекам. Во мне было не узнать того несчастного, который убивал себя перед печью в башне Тристана. Ожоги и пузыри у меня на руках сошли, осталась только красноречивая проплешина в бороде в том месте, где я обжег себе щеку купоросным маслом. У меня был новый плащ из неброской синей ткани и новая пара сапог, купленных мною на деньги, которые я заработал, копируя индульгенции на Рождество. Я чувствовал себя новым человеком. Незнакомые люди больше не отскакивали в сторону и не переходили на другую сторону улицы, когда я останавливался, чтобы спросить у них дорогу. И я таки нашел дом под вывеской медведя.