Книга Тьмы (сборник)

Дяченко Марина и Сергей

Стоп, сказал он себе. Я в безопасности. Мне тепло. Есть свет. Есть еда и вода. Мне надо продержаться здесь не десять лет и не двадцать, а всего лишь полгода. Эти вещи очень прочные. Прочный подоконник, сизый, с вкраплениями белых точек, из камня, похожего на мрамор. Прочный шкаф из фанеры и стекла. Прочная железная дверь. Я живой и никаким мертвецам не дамся.

Он опустил голову на жесткую диванную подушку и впервые за много часов задремал без сновидений.

Но тут зазвонил телефон. Старый черный аппарат на столе коменданта звонил глубоким контральто, и стол весь трясся и вибрировал от этого звона. Руслан схватил трубку:

— Алло?!

В

трубке молчали. Не было слышно дыхания. В отдалении работал, кажется, большой мотор.

— Алло, это кто? — Руслан снова начал дрожать. — Здесь санаторий «Перевал», я остался… Меня оставили…

На том конце провода не издали ни звука. Может быть, звонок тоже был сном? У Руслана замкнуло в мозгах — или замыкание случилось в проводках старого аппарата, и теперь он бредит вслух, звонит контральтовым низким звоном?

Что-то щелкнуло в трубке, и послушались короткие гудки. Настоящие гудки, отбой телефонной станции.

Руслан нащупал бутылку, свой трофей, отвинтил крышку и отхлебнул несколько раз. Обжег гортань и закашлялся, но через несколько минут согрелся и отключился до утра — без снов.

* * *

Утром он долго экспериментировал с телефоном: гудок появлялся, если нажать на рычаг и отпустить. Попытки набрать больше трех цифр подряд — любых цифр — заканчивались неудачей, короткими гудками. Зато когда он набирал внутренние номера, ответом всегда были длинные гудки. Шел вызов. Стало быть, внутренняя сеть работает, и вариантов два: либо телефонный аппарат замкнуло, либо кто-то позвонил в кабинет коменданта, находясь на складе, например, или в генераторной. Или в изоляторе. Или где еще есть телефоны.

Снаружи поднялось солнце. Руслан всячески оттягивал момент, когда надо будет выйти из укрытия. В конце концов выгнали его не голод и не жажда, а брезгливость: он, как воспитанная собака, не мог себя заставить сесть по нужде в углу.

Он вышел и сразу же попятился обратно.

Вчера он предусмотрительно рассыпал муку на полу в коридоре, перед дверью своего убежища. Теперь на сером мучном покрывале виднелись отпечатки огромных ступней: кто-то подходил к двери вплотную, некоторое время стоял там, переминаясь с ноги на ногу, а потом ушел.

* * *

Его настроение менялось, будто следуя движениям невидимого маятника. После паники, от которой было горько во рту, наступил приступ отчаяния. Выплакав все слезы, Руслан проспал несколько часов и проснулся злой, суровый, полный решимости.

В комнате воняло: накануне Руслан все-таки не дошел до туалета и устроил отхожее место в нише между шкафами. Взобравшись на подоконник, он открыл форточку. Снаружи, в ранних сумерках, шел крупный снег. Горели два внешних фонаря — горели вот так целый день, зря потребляя энергию. Впредь нельзя такого допускать, решил он про себя. Я собираюсь тут жить в тепле и свете, пользоваться всеми благами, я живой, я имею право.

Мука, рассыпанная в коридорах, выявила маршрут ночного гостя. Мертвец влез в окно одной из спален, прошел через холл первого этажа и сразу же поднялся в административное крыло. В кухню не заходил, и в столовую не ступала его огромная нога, оставляющая продолговатые бесформенные отпечатки. Мертвец, очевидно, знал, куда идти. Он знал, что Руслан заперся в кабинете коменданта. И перезвонил, прежде чем отправляться.

Значит, он не совсем безмозглый. Будь он из тех, кто вообще ничего не соображает, — обороняться было бы легче. Но я все равно умнее, сказал себе Руслан, потому что я живой.

Медблок

был заперт, кабинет начальника был заперт, и замки сломать не удавалось. Руслан уверился, что начальник и врач увезли ключи с собой, и пришел в уныние — как вдруг целая связка дубликатов обнаружилась в кармане белого халата, брошенного в душевой для персонала. Подбирать ключи оказалось увлекательным занятием. Войдя в медблок, Руслан первым делом отыскал марлевую маску и резиновые перчатки.

Перчатки понадобились на случай, если они с мертвяком случайно коснутся одной поверхности. Маска — просто для спокойствия. Скоро Руслану стало душно, он не выдержал и стянул марлю, позволив ей свободно болтаться на шее.

Он критически оглядел изолятор. Это было замечательное, очень уютное место, одна беда — на первом этаже. Снаружи полностью стемнело: окна изолятора выходили в противоположную от крыльца сторону, в редкий лесок. Именно в этом леске, предположительно, ждал ночи мертвяк.

Маятник качнулся: Руслан вновь ощутил приступ паники. Оставив медблок, он взбежал по полутемной лестнице, кое-как отпер кабинет начальника и вздохнул свободнее, только когда заперся изнутри.

Кабинет был обставлен прилично, даже солидно. Здесь имелся компьютер, но, что гораздо важнее, — здесь нашлась вода в пластиковых бутылках, электрический чайник и пачка чайных пакетиков. Руслан выпил два стакана, смешивая чай с малодушными слезами, взобрался на подоконник, открыл окно и помочился наружу, в снежную ночь.

* * *

Начальник санатория, или кто там был до него, успел слить на винчестер казенного компа несколько гигабайт разрозненной информации: ксерокопии документов, не имеющих больше значения, должностные инструкции, отчеты ВОЗ полугодичной давности, офисные игры, невнятные семейные фотографии и огромный порнографический блок, неизвестно как затесавшийся в эту папку. Руслан внимательно просмотрел все картинки, испытывая попеременно неловкость, изумление и восторг. Парад голых, совокупляющихся тел произвел на него странное впечатление: как будто раздвинулись границы мира. До того были стены санатория, мороз снаружи и мертвяки, оставляющие следы на рассыпанной муке. Была лихорадка, закрытый перевал и полгода, которые нужно продержаться. Теперь, глядя на лоснящихся тугих теток с губами, похожими на вымя, он вдруг осознал, что есть еще другие земли и страны. Придет весна, а за ней лето. Если он выживет сейчас — будет жить долго и счастливо. И ничего, больше ничего не будет бояться.

Блестящие, будто смазанные лаком, бритые в потайных местах женщины снились ему до утра. Он ворочался на диване в кабинете начальника и просыпался ночью, но мерещились ему не зомбаки, тайно прокравшиеся в корпус, а голые бабы. Они извивались, поглаживая ладонями бедра, и зачитывали вслух информационные сводки: эпидемия лихорадки Эдгара пошла на спад, журналисты, как всегда, раздули панику без достаточных на то оснований… Лихорадка Эдгара мутирует, появились новые штаммы… Летальность возросла до десяти процентов… Известие о том, что выявлен возбудитель лихорадки Эдгара, оказалось не соответствующим действительности… Еще десять смертельных случаев в Европе… летальность растет… сто смертельных случаев… Фальшивая статистика: жертвы лихорадки Эдгара в сорока процентах случаев умерли от других болезней… Лихорадка Эдгара как результат преступного сговора фармацевтических компаний… Лихорадка как диверсия… Лихорадка как расплата, как следствие техногенной катастрофы, как инопланетное вмешательство…