Книга Тьмы. Часть 1

Мельник Олег Викторович

Что происходило по ту сторону сцены - было страшно представить. Земля гудела от басов, крики тысяч глоток сотрясали воздух. Весь шум фестиваля доносился глухо, так что в своем шатре-гримерке мы чувствовали себя, будто на другой планете, и от главного действия нас разделяют несколько парсеков. И это успокаивало. Действительно, было страшно. Полтора года назад "Скальд" начал свой музыкальный марафон, удачно преодолевал короткие дистанции, и теперь ему предстояло соревноваться с более искусными бегунами. Это был "час Х" для всей команды. Я проигрывал в голове наши песни и находил их скудным убожеством. Выходить с этим на сцену главного события

лета было чистым безумием. До выступления оставалось два часа. Это время необходимо было пережить.

Наверно, стоило покончить с музыкой тогда, - думал я.
– По крайней мере, не пришлось бы наблюдать, как все усилия проваливаются в бездну...

Остальная команда была солидарна со мной. Ребята молча жевали апельсины, Сергей вяло брынчал на гитаре. Я видел, как они вздрагивали при каждом взрыве криков на поле.

В палатку вернулся Гриша и, обведя команду глазами, понимающе улыбнулся:

– Посидите, я сейчас.

Появление директора как будто сняло оцепенение. Первым ожил Сергей.

– Чо делать будем?
– спросил он.

– Да ничо, - отозвался Дима.
– Постоим, анекдоты расскажем.

– Хватит гнать, пацаны, - сказал Алекс.
– Сейчас выйдем и все нормально сыграем. Как в студии. Что мы, на концертах не выступали?

– На концертах, а не на... вот этом, - Сергей указал рукой в сторону выхода из шатра. Полог тут же откинулся, впустив Гришу. В руке директор держал запотевшую литровую пластиковую бутылку без этикетки. Гриша широким шагом подошел к столу, вытащил из пакета пять одноразовых стаканчиков и четкими движениями разлил в них прозрачную жидкость.

– В последнее время даже для vip-зоны не делают исключений, - как бы оправдываясь, известил Гриша.
– Так что, кому надо, запасаются заранее.

– Водка?
– на всякий случай спросил Сергей.

– Именно, - кивнул директор.
– Конечно, жарко, но она вас расслабит.

Водку закусили лимоном и откинулись в креслах, ожидая результата.

– Вроде помогло, - улыбнулся Дима.

– А мне что-то не очень...
– протянул Игорь.

– Да тебе лишь бы нажраться, - обвинил его Дима и оба разом засмеялись.

Гриша повторил свой маневр со стаканами и бутылкой.

– За удачное выступление!
– сказал тост Алекс, и холодно-горячая жидкость провалилась в желудки.

Гриша посмотрел на часы:

– Переодевайтесь. Пора выдвигаться.

Костюмы у нас были пестрые - дизайнеры сшили что-то среднее между одеянием средневекового барда и нарядом неформала из двухтысячных. В итоге из меня получился какой-то пират: фиолетовая шляпа с пером, того же цвета камзол без рукавов с высоким воротником и ярким фениксом на спине, белая кружевная рубаха, увешанные цепями черные ботфорты, полосатые штаны и ремень с увесистой бляхой в форме черепа. Все это добро плотно прилегало к телу, давило, стесняло движения и вызывало интенсивное потоотделение. На остальных музыкантах были похожие костюмы, различались они лишь расцветкой и рисунком на камзоле. Я подошел к зеркалу и остался доволен результатом. До этого я боялся, что буду выглядеть как Робин Худ.

Затем нас посадили в микроавтобус и повезли куда-то в сторону от Большой сцены. По идее, Малая сцена находилась на другом конце поля. Это обстоятельство и обидело команду, и вселило некоторую надежду. Через несколько минут не самой комфортной езды по пересеченной местности автобус остановился. Мы оказались за Малой сценой, хотя даже она выглядела внушительно. Здесь было не так шумно и многолюдно, как возле эпицентра фестиваля - Большой с ее громадами и монстрами рока.

Возле подмостков-пандусов, ведущих

на сцену, нам встретилась компания девиц, ото лба до пяток разукрашенных в яркие цвета: краской были густо измазаны футболки и короткие шорты. Это была наша первая встреча с обитателями по-ту-сторону-кулисья фестиваля, непонятно как проникших на территорию персонала. Девушки брали автографы у каких-то хиппи, а потом заметили нас. Костюмы им явно понравились.

– А вы музыканты, да?
– спросила одна.

– Музыканты, - подтвердил Дима, взглядом снимая остатки их одежды и стирая краску. Затем, словно в продолжение своим каким-то мыслям, медленно добавил: - Хотя с краской даже интересней...

Девушки засмеялись, переглядываясь.

– Ну, идите... брынчите, - говорят, - что играете хоть?

– Музыку, - пробормотал Алекс где-то из-за спины, и добавил: - Хорошую.

– А вы поиграйте, а мы послушаем.

Дима уже открыл было рот для ответа, как сзади раздался громкий голос:

– Ну, где вы бродите?
– делового вида женщина тридцати лет в темных очках взяла Алекса за локоть.
– Давайте быстро, вам выходить скоро.

– Вот и услышите, - подмигнул девушкам Дима, и мы направились к сцене.

Напряжение немного снялось, но этого не хватало, чтобы полностью освободиться от тисков страха перед предстоящим выступлением. От алкогольной порции, выпитой в шатре, к тому времени не осталось и следа. Мы поднимались на сцену, будто на плаху.

– Готовьтесь, - сказала женщина, оставляя нас за кулисами посреди нагромождения аппаратуры, и как мне показалось, зловеще, добавила: - Вы следующие...

Она ушла, оставив нас наедине со своим ужасом.

– Мне почудилось, или она действительно со словами "вы следующие" подмигнула?
– почти шепотом спросил Дима.

– Дурень, она была в очках, - напомнил я.

– Ну, под очками подмигнула, - не унимался Дима.

– Да, веселая дамочка, - сказал Сергей.
– Сам весь на нервах, а она заряжает тут такое...

– Все боятся, - отстраненным голосом произнес Гриша.
– Но все же идут. А боятся чего? Того, что публике не понравится музыка?
– Гриша вопросительно посмотрел на нас, а затем рассмеялся.
– Нет, конечно. Боятся раскрыть свой внутренний мир. Боятся, что этот внутренний мир будет диссоциировать с публикой. Общество потому так и называется, что построено на общих интересах. И вот, ребятки, вам самое главное: большинство тех, кто выступает со сцены или перед трибуной, говорят то, что от них хотят услышать. И только тогда человек не чувствует страха или волнения. Только вот беда: тот, кто потакает ушам публики, не способен внести что-то новое.

Алекс иронически хмыкнул, но Гриша этого не заметил. И хорошо, что не заметил. Слова нашего нового директора показались Алексу не столь глубокими, как та полемика, которую мы вели в свое время между собой. Но Гриша был не так-то прост:

– В любом случае, я редко вникаю в слова тех же политиков у трибуны. Я пытаюсь разгадать - зачем они это говорят. И тогда многое становится на свои места.

Барабанная установка Игоря была собрана на специальной платформе на колесиках. Эту платформу мы прикатили за кулисы по специальным пандусам. Когда предшествующая нам команда закончила выступление, их барабаны убрали со сцены, а наши тут же закатили ребята из техперсонала. На Малой сцене тоже имелись свои ведущие, но были они немногословны и не читали таких пламенных речей, как конферансье Большой. В обязанности ведущих входило представление группы, города, откуда те прибыли, а так же короткая справка о достижениях команды, предоставленная самими музыкантами.