Книга третья. Усердная жадность
Шрифт:
— А нету Кинтаро, — нанес я бибикающему сатрапу ответный удар.
— Как нету? — вздёрнул брови старик, начиная оглядываться по сторонам, — А куда делся? Ты же за ним приглядывать был должен!
— Нету, — похабно улыбнулся я, — В бордель его сдал.
— Чт…, - дед спал с лица, бледнея и хватаясь за сердце, — Чт… За… что?
— Как за что? — поднял я брови, — За деньги, конечно же!
Сакраментальное «Он же ребенок!!» прозвучал из самих глубин души обманутого в лучших чувствах старика, а затем тот наладился в очередной сердечный приступ. Я ловко пресёк малодушие очень даже могучим исцелением от «жара души», восстановившим
— Дети нынче дорогие пошли…, - решил я чуток испортить оябуну торжественное воскрешение неуместной жалобой. Это заставило его подавиться очередным воплем.
Жаль, но долго мучиться старику новой жизненной трагедией не пришлось. Почти одновременно из кустов вывалилась грязная и взъерошенная Тами с огромными синяками под глазами и матом в груди, но на неё никто не смотрел. Все смотрели на двух здоровенных, высоченных и зеленых орков-бодибилдеров в набедренных повязках, пришедших от городских стен.
— У нас посылка с вашим мальчиком! — хором заявили они.
— Какие ваши требования?! — вновь схватился за сердце старикан, которому сполна мстилось за прерванный половой акт с ролевыми элементами.
— Деньги! — честно ответили орки (опять хором) и, получив от меня полсотни тысяч, радостно передали куль с чистой дерюгой, обвязанный веревкой. В дерюге был совершенно бессознательный Кинтаро с настолько широкой и блаженной улыбкой хорошо отдохнувшего человека, что мне захотелось устроить Одаю еще гадость, просто из зависти.
— Да что тут творится?! — возопил совершенно потерявшийся на дороге жизни оябун, вздымая руки к небу. Впрочем, ему пришлось подвинуться, чтобы я аккуратно закатил бессознательного внука внутрь, а затем поймал за заднюю ногу пытающуюся пролезть за ним Тами. А пока нес матерящуюся гномку в холодную реку, попутно рассказывал деду, что решил за хорошее поведение устроить Кинтаро досрочный выход из рядов девственников, что у того, судя по всему, получилось многократно и с блеском. Гномка, несмотря на свой усталый вид, услышала и поняла, что её отпускали, дабы заняться развратом, от чего начала возмущаться до глубины души, но торжественно забулькала, будучи опущенная говорящим концом в реку. Дед тем временем переваривал весть, что какой-то левый тип с крайне сомнительным прошлым, настоящим и будущим выполнил по отношению к Кинтаро то, что должен был он, Одай, либо сам батя Кинтаро.
Пока паковались в джипопагоду, успели еще всласть пособачиться, поминая друг другу прошлые и настоящие грехи, но в конечном итоге все-таки двинулись дальше.
Правда, Читозе пыхтела недолго, всего километра два, а потом была вынуждена остановиться. Прямо перед нами на дороге стояла группа разумных явно недружественного вида.
— Тц! — цыкнул слегка отошедший от моих шуток Тсучиноко, — …а я надеялся, что у них хватит мозгов…
Глава 5
— Всё!
С этим жизнеутверждающим возгласом, Одай Тсучиноко, многостаночный, но очень уважаемый всеми, включая даже меня, ударил по тормозам, одновременно с этим бодая руль. Старик был сам не свой всё время после того, как мы разобрались с проблемой вставших на пути джипопагоды разумных, поэтому ехал медленно и печально, а еще тяжко вздыхал. Торможение и удар крепким оябунским лбом по рулевому колесу означал, что тяжкие
— Мач…, - выдохнул водитель, проводя себя по лихой и блестящей лысине, сейчас еще и покрывшейся, вдобавок, испариной.
— Угу, — бодро среагировал я, тряся укушенным Саякой пальцем. Найденную в неведомом месте гайку, носимую ей за веревочку на шее, великая мудрица защищала даже от меня, мешая рассмотреть.
— Ты… невыносим, — поставили мне диагноз, но тут же поправляя себя, — Нет, не так. То, что ты постоянно вытворяешь — невыносимо! Ты ведь это не специально, да? Скажи же, не специально?!
— Всё дело в концепте относительно субъективного восприятия, оябун-сама, — решил объяснить я свою позицию, — Вот вы оцениваете происходящее с точки зрения работающей структуры, в конструкцию которой уже были вложены ваши силы, а также планируется новое вложение. Я же Герой, призванный из другого мира, то есть, грубо говоря, по отношению к Фиолу — инфантильный ребенок, видящий лишь целостную общую картину. Не зная традиций, условностей, неписанных законов и истории, но — периодически оказывающийся в неприятной ситуации, я решаю эту самую ситуацию наивно и близоруко, пользуясь доступными мне средствами. Кроме того, у меня есть собственные принципы, например — я не убийца. Поэтому, вы сейчас находитесь в состоянии легкого когнитивного диссонанса просто из-за того, что я не режу своим мечом каждого, кто встает у нас на пути, а изыскиваю альтернативные способы решения конфликтных ситуаций. Разумеется, что эти пути имеют последствия, но, в отличие от убийства, эти последствия приходится переживать не мне, а другим. Всё ведь на поверхности!
– «Внимание! Ремесло «Оратор» получает уровень! Текущий уровень 4»
– «Внимание! Ремесло «Оратор» получает уровень! Текущий уровень 5»
– «Внимание! Ремесло «Оратор» получает уровень! Текущий уровень 6»
Если бы не храп Тами, то в машине воцарилась бы полная тишина. Даже Кинтаро во сне перестал улыбаться как дебил где-то на середине этого спича, а его дед так вообще повернулся ко мне на своём кресле, делая ну очень круглые глаза.
— Вы думаете, что я безответственен потому, что не осознаю последствий своих действий или ленюсь их просчитывать, Тсучиноко-сама, — предпринял я храбрую попытку подкачаться еще, — но на самом деле…
— Замолчи!!
Я послушно заткнулся. Так посидели минут пять. Затем Одай спросил:
— Ты зачем снимал штаны с Героини и её спутников? А потом бил их по задницам своим зеленым жезлом?
— Во-первых, они заслужили, — фыркнул я, — Спрятаться в городе от травмированного ими Блуждающего Босса, а затем предъявить вам через суд претензии, что вы увели чужую добычу — это уже за гранью добра и зла! А во-вторых, я не собирался оставлять за спиной живых недоброжелателей, поэтому просто сделал наглой малышке Сизуру-чан и её мужскому гарему… беременность. Пусть лучше рожают, чем за крокодилами и стариками бегают.