Книга третья. Усердная жадность
Шрифт:
— Не надо мне помогать, — забурчала Царица, — Я как-нибудь сама…
А потом оп — и переоделась в сплошной черный облегающий костюм из шелка и кожи. Оказывается, она себя не просто щупала, а отправляла в инвентарь свой пирсинг. Вот так вот раз — и вместо почти голой девушки мы наблюдаем вполне готовую к бою «разбойницу» 54-го уровня, вооруженную двумя здоровенными зловещего вида кукри. Выражение лица Катарры тоже изменилось на куда более серьёзное, собранное и деловое, от чего она сразу стала мной иначе восприниматься.
— Так, — пошлёпав себя по крутым бедрам, взяла с места в карьер зеленая девушка, — Самара, ты же в отпуске?
Кентаврица охотно закивала, блестя глазами, а любопытной и возбужденной Саяке вновь пришлось объяснять очевидные вещи — что куноичи нам не помощница, а так вообще может быть призвана на службу в момент, когда её кто-нибудь увидит. А что еще хуже, так то, что её запросто могут допросить, а то и отправить по нашим следам. Кому это надо? Никому. Следовательно, наша немая подруга со сцены исчезает… крупно и испуганно дрожа всем телом. Нервная она какая-то. А ведь Катарра просто пообещала куноичи, что они еще выпьют… и поговорят. Непременно.
— Все выходы в Аустоламб наверняка под стражей, — тем временем объясняла нам «разбойница», — Прорываться… вы не убийцы, да? А иначе не выйдет. Есть еще один путь, только очень длинный и совсем небезопасный. Особенно для такого отряда как наш, но выхода-то другого нет? Собирайтесь и двигайте за мной! Нам кое-что нужно, чтобы всё прошло гладко.
— А что нам понадобится? — Саяка определенно била сегодня все рекорды по любопытству, но вместе с подзатыльником от подпрыгнувшей Тами, ей также достался ответ и от Катарры.
— Нам понадобится танк.
Глава 20
Танк у Нижнего города был свой. Более того, он даже стоял в нужном потайном месте, направленный передом как раз туда, куда нам было нужно (в небольшую пещеру, ведущую в анфиладу пещер побольше), а возле него нашу преступную компанию даже не ждала засада в виде местного ОМОН-а, прозорливо пробравшегося в эту подземный ангар в заднице бытия сквозь серию тайных проходов.
Только вот…
— Что это за фигня?! — хором заорали мы на разные голоса (портниха тоже. И что она тут забыла? Ах да, она на ходу шила Тами купальники! Профессионал!)
Орать было с чего. Здоровенный и довольно пожуханный на вид танк, напоминающий «тигра» на стероидах, но с крупной короткой пушкой, был со всех сторон увешан полотнищами ткани, под которыми на косых ножках стоял настоящий ансамбль творчества криворукого столяра-энтузиаста. Шкафчики, тумбочки, рукомойник, кривая и косая барная стойка, пара кресел-качалок, обтянутых материей, которая просилась уже даже не на тряпки, а в костёр… Котелки, чашки, прочая посуда красочно дополняли натюрморт, всячески нам намекая, что тут живут какие-то исекайные цыгане.
На зелёное лицо Царицы надвинулись тень и кровожадность. Свирепой мышью забравшись танку на башню, гоблинша заколотила по закрытому люку, издавая непечатные ругательства и нецензурную брань, а заодно грязно матерясь так, что меня аж ностальгия прошибла. Кулачки у Царицы были мягкие, поэтому, излив свой гнев и возмущение после первого удара (а заодно скорбно взвыв от боли), разбойница перешла на тяжелые рукояти своих кукри, из-за чего у танка даже из дула послышался гулкий звон.
Здесь уже был эффект — крышка люка тотчас откинулась, а изнутри танка показалась разгневанная мужская голова с лохматыми, то ли от природы, то ли ото сна волосами, возмущенно сонными глазами,
— Дорогой?! — тут же высунулась из люка вторая голова, увенчанная короткой шапкой встопорщенных ярко-розовых волос, и с недоумением на круглом, веснушчатом, слегка запачканном, но очень курносом личике. Несмотря на всё вот это, гоблинша с неменьшим пылом и страстью вцепилась в куда менее удобные уши, прилагая большие усилия к изъятию второй головы из танка. Так, как силы у разбойницы определенно было в достатке, то пассажир номер два покинул танк в вертикальном полёте и с оглушительным визгом. Это была худенькая девица, внешне сильно напоминающая Саяку, только на пару-тройку лет моложе. Одежды на ней тоже не водилось, потому мы и смогли убедиться, что розовый — это её естественный цвет волос. Шатры вновь спасли ситуацию, правда, за счет обрушения всей конструкции. Освобожденный от цыганщины так сразу стал выглядеть в десять раз внушительнее.
— Вы что тут устроили?! — спустя некоторое время заорала Царица, дав бедовой парочке закрыть мослы близлежащим тряпьем. Орала она, причем, не на долговязого лопоухого парня, баюкающего свои слегка раздавленные колокольчики, а на розовую встрепанную девчонку, которая, кстати, довольно быстро пришла в себя.
— А что мне еще делать, Катарра! — гнусовато оправдывалась зажавшая слегка расшибленный нос девица неопределенной расовой принадлежности, — Платите мне за выезды, а они редко! Старуха Дормиторра в долг жить не разрешает! Да и вообще я с ней поругалась! Вот теперь живу тут!
— А не надо выть, как сумасшедшая, когда под мужиком! Ты Дормиторре всех жильцов распугала! Или совратила! — Царица слегка пнула розововолосую, вызывая у той бунтарский, протестующий вяк, — Собирайся, живо! В городе облава! Едем до конца, срочно!
— До конца?!! — вытаращила глаза захватчица танков, — Серьезно?!
— Нет, я пошутить зашла!
— Я с вами! — тут же встрепенулся парень, — Я стрелок!!
— Он с нами!! — поддержала его подружка.
— Этот хмырь не поместится, — опытным взглядом оценив потроха танка, отрезала Катарра, а затем бросила косой взгляд на меня, — Мач!
— Ты не едешь, — уведомил я парня, поднимая его за шею с останков их бывшей кухни, — Выбирай — не едешь по-хорошему… или по-плохому?
— Тогда никто никуда не поедет! — внезапно развопился он, смело, но бестолково дергаясь в моей хватке, — Никси без меня и шагу не сделает!!
Это был неправильный ответ. Обладая свежеполученным опытом, я свернул голосящего парня тем же макаром, что и Царица пару минут назад, а затем отвесил ему пинка, не особо дозируя мощность. Сработали все положенные в таком случае примочки типа «критического удара» и «уязвимого места», от чего лохматый, пролетев метров пять, уткнулся носом в землю, потеряв сознание от смеси боли и наслаждения.