Книга тысячи и одной ночи
Шрифт:
И царь обрадовался и послал своих телохранителей, и они принесли царевну со скрученными руками, закованную в цепи, и возбудивший зависть посадил ее и покрыл ее покрывалом и, вынув волоса, окурил ее ими. И тот, кто был над ее головой, испустил крик и покинул ее, а девушка пришла в разум и закрыла себе лицо и спросила: "Что это происходит и кто привел меня в это место?" И султан обрадовался радостью, которой нет сильнее, и поцеловал ее в глаза и поцеловал руки у старца, возбудившего зависть, а после того он обернулся к вельможам своего царства и спросил их: "Что вы скажете? Чего заслуживает тот, кто исцелил мою дочь?" — "Жениться на ней", — отвечали они. И царь воскликнул: "Вы сказали правду!" Потом он выдал дочь замуж за внушившего зависть, и тот сделался зятем царя. А спустя немного умер везирь, и царь спросил: "Кого сделаем везирем?" — и ему сказали: "Твоего зятя". И его сделали везирем, и еще немного спустя
Однажды царь сел на коня, и завистник проходил по его дороге, и вдруг видит: тот, кому он завидовал, в царственном великолепии, среди эмиров, везирей и вельмож своего царства! И взор царя упал на завистника, и он повернулся и сказал одному из своих везирей: "Приведи ко мне этого человека и не устрашай его". И везирь пошел и привел его соседа, завистника. А царь сказал: "Дайте ему тысячу мискалей [38] из моей казны и принесите ему двадцать тюков товаров и пошлите с ним стражника, чтобы он доставил его в город", — и потом он простился с ним и уехал, не наказавши его за то, что он сделал с ним.
38
Мискаль — приблизительно равняется 4,5 грамма.
Посмотри же, ифрит, как возбудивший зависть простил завистника и как тот сначала завидовал ему, потом причинил ему вред и отправился к нему и довел до того, что бросил его в колодец, и хотел его убить, но он не воздал ему за его зло, а простил ему и отпустил".
И я заплакал, о госпожа, перед ифритом горьким плачем, которого нет сильнее, и произнес:
"Отпускай преступным: всегда мужи разумные Одаряли злого прощением за зло его. Я объял проступки все полностью и свершил их все, Обойми же ты все виды прощенья — будь милостив. И пусть тот, кто ждет себе милости от высшего, Отпускает низшим проступки их и прощает их"."Чтобы тебя убить или простить, — сказал ифрит, — это нет! Я непременно заколдую тебя!" И он оторвал меня от земли и взлетел со мною на воздух, так что я увидел под собой землю, как чашку посреди воды. Потом он поставил меня на гору и, взяв немного земли, побормотал над нею и поколдовал и, осыпав меня ею, воскликнул: "Перемени этот образ на образ обезьяны!"
С того времени я сделался обезьяной столетнего возраста. И, увидев себя в этом гадком образе, я заплакал по самом себе, но был стоек против несправедливости судьбы, ибо знал, что время не благоволит никому. И я спустился с горы вниз и увидел широкую равнину и шел до конца месяца, и путь мой привел меня к берегу соленого моря. И я простоял некоторое время и вдруг вижу — корабль посреди моря, и ветер благоприятствует ему, и он идет к берегу. И я скрылся за камнем на краю берега и подождал, пока пришел корабль, и взошел на него, и один из едущих воскликнул: "Уведите от нас этого злосчастного!" — "Мы его убьем", — сказал капитан. А тот, другой, вскричал: "Я убью его вот этим мечом!" Но я схватил капитана за полу и заплакал, и мои слезы потекли, и капитан сжалился надо мною и сказал: "О купцы, эта обезьяна прибегла к моей защите, и я защищу ее. Она под моим покровительством, и пусть никто ее не беспокоит и не досаждает ей". И капитан стал обращаться со мной милостиво, и, что бы он ни говорил мне, я понимал и исполнял все его дела и служил ему на корабле, и он полюбил меня. Ветер благоприятствовал кораблю в течение пятидесяти дней, и мы пристали к большому городу, где было множество людей, сочесть число которых может только Аллах.
И в тот час, когда мы прибыли, наш корабль остановился, и вдруг к нам явились невольники от царя города и поднялись на наше судно и поздравили купцов с благополучием и сказали: "Наш царь поздравляет вас с благополучием и посылает вам этот свиток бумаги, — пусть каждый из вас напишет на нем одну строчку". Дело в том, что у царя был везирь-чистописец, и он умер, и султан поклялся и дал великие клятвы, что сделает везирем лишь того, кто пишет так, как он. И они подали купцам бумажный свиток длиной в десять локтей и шириной в локоть, и каждый, кто умел писать, написал, до последнего. И тогда я поднялся, будучи в образе обезьяны, и вырвал свиток у них из рук, и они испугались, что я порву его, и стали меня гнать криками, но я сделал им знак: "Я умею писать!" И капитан знаками сказал им: "Пусть пишет; если он станет царапать, мы его прогоним от нас, а
39
Калам — тростниковое перо, употребляемое для писания арабским шрифтом.
И я написал почерком рейхани:
Перо его милостью объемлет все области, И все охватил миры своею он щедростью. Нельзя Нил египетский сравнить с твоей милостью, Что тянется к странам всем рукой с пятью пальцами.И почерком сульс я написал:
Всяк пишущий когда-нибудь погибнет, Но все, что пишут руки его, то вечно. Не вздумай же ты своею писать рукою Другого, чем то, что рад ты, воскреснув, видеть.И еще я написал почерком несхи:
И когда пришла о разлуке весть, нам назначенной Переменой дней и судьбой, всегда превратной, Обратились мы ко устам чернильниц, чтоб сетовать На разлуки тяжесть концами острых перьев.И дальше я написал почерком тумар:
Халифат не вечен для правящих, поистине, А коль споришь ты, скажи же мне, где первые? Благих поступков сажай посевы в делах своих; Коль низложен будешь, посевы эти останутся.И почерком мухаккик я написал:
Открывши чернильницы величья и милостей, Налей в них чернила ты щедрот и достойных дел. Пиши же всегда добром, когда только можешь ты, Тогда вознесешься ты высоко пером своим.Потом я подал им свиток, и они написали каждый по строчке, а после этого невольники взяли свиток и отнесли его к царю.
И когда царь посмотрел на свиток, ему не понравился ничей почерк, кроме моего, и он сказал присутствующим: "Отправляйтесь к обладателю этого почерка, посадите его на мула и доставьте его с музыкой. Наденьте на него драгоценную одежду и приведите его ко мне". И, услышав слова царя, все улыбнулись, а царь разгневался и сказал: "О проклятые, я отдаю вам приказание, а вы надо мной смеетесь!" — "О царь, — отвечали они, — нашему смеху есть причина". — "Какая же?" — спросил царь, и они сказали: "О царь, ты велел нам доставить к тебе того, кто написал этим почерком, но дело в том, что это написала обезьяна, а не человек, и она у капитана корабля". — "Правда ли то, что вы говорите?" — спросил царь, и они ответили: "Да, клянемся твой милостью!" И царь удивился их словам и затрясся от восторга и воскликнул: "Я хочу купить эту обезьяну у капитана!"
Потом он послал на корабль гонца и с ним мула, одежду и музыку, и сказал: "Непременно наденьте на него эту одежду, посадите его на мула и доставьте его с корабля!" И они пришли на корабль и взяли меня у капитана и, надев на меня одежду, посадили меня на мула, и люди оторопели, и город перевернулся из-за меня вверх дном, и все стали на меня смотреть.
И когда меня привели к царю и он меня встретил, я поцеловал трижды землю меж его рук, а потом он приказал мне сесть, и я присел на колени, и все присутствующие люди удивились моей вежливости, и больше всех изумился царь. Потом царь приказал народу уйти, и все удалились, и остался только я, его величество царь, евнухи и маленький невольник. И царь приказал, и подали скатерть кушаний, и на ней было все, что скачет, летает и спаривается в гнездах: куропатки, перепелки и прочие виды птиц. И царь сделал мне знак, чтобы я ел с ним, и я поднялся и поцеловал перед ним землю, а потом я сел и принялся есть, и затем скатерть убрали, и я семь раз вымыл руки и, взяв чернильницу и калам, написал такие стихи: