Книга убийств

Келлерман Джонатан

— Я не сомневаюсь, что именно так все и было, — проговорил Майло. — Но до меня дошли слухи, что наша потерпевшая, возможно, участвовала в вечеринке в Вест-Сайде, поэтому я должен спросить фамилию людей, которым принадлежит дом.

Молчание затянулось.

— Послушайте, — сказал Дель Монте, — эти люди… Ваши вопросы могут закончиться для меня тем, что я отправлюсь парковать машины. Поверьте, никто ничего особенного там не видел — они, конечно, выпивали и трахались, и еще курили травку, подумаешь, большое дело, верно? Да и в любом случае мы их разогнали.

— Я всего лишь задаю стандартные

вопросы, — сказал Майло. — Ваше имя не появится ни в каких отчетах. Но если я не проверю информацию, тогда мне придется парковать машины. Кому принадлежит дом и адрес?

— До вас дошли слухи? — заявил Дель Монте. — В пятницу вечером где только не устраивались вечеринки.

— Мы проверяем все, о которых нам удается узнать. Ваша не привлечет ничьего внимания.

— Ладно… Их фамилия Коссак.

Он произнес это так значительно, словно фамилия известна всему миру.

— Коссак… — неопределенным тоном протянул Майло.

— Офисные здания, широкие аллеи — Харви Коссак. Большая шишка, из той компании, которая хочет, чтобы в Лос-Анджелесе была еще одна футбольная команда.

— А, понятно, — соврал Майло, интерес которого к спорту ограничивался бейсболом. — Коссак на Стоун-Кэньон. Какой адрес?

Дель Монте вздохнул и назвал номер.

— Сколько детей в семье? — спросил Майло.

— Трое — два мальчика и девочка. Девочку я там не видел, но она вполне могла быть на вечеринке.

— Вы знакомы с детьми лично?

— Нет, только видел.

— Значит, сыновья мистера Коссака устроили вечеринку, — подвел итог Майло. — Их имена?

— Старшего зовут Харви, как отца, младший — Боб, но они называют его Бобо.

— Сколько им лет?

— Младшему, Харви, наверное, двадцать один или двадцать два, Бобо, кажется, на год младше.

Уже не совсем дети, подумал Майло.

— Они не доставляют нам никаких неприятностей, — сказал Дель Монте. — Всего лишь парочка парней, которые любят повеселиться.

— А девочка?

— Ее я не видел.

Майло показалось, что в тоне Дель Монте появились новые интонации.

— Как ее зовут?

— Кэролайн.

— Возраст?

— Она младше братьев, ей, может быть, семнадцать. Ничего особенного там не произошло. Все спокойно разошлись. В моем сообщении говорится, что вы из Центрального округа. Где обнаружили труп?

Майло ответил.

— Ну вот видите, — проговорил Дель Монте. — Пятнадцать миль от Бель-Эйр. Вы зря теряете время.

— Вполне возможно. Триста веселых ребятишек спокойно разошлись, когда вы появились?

— Мы умеем справляться с подобными вещами.

— Каким образом? — поинтересовался Майло.

— Вежливость, — ответил полицейский. — Мы обращаемся с ними не как с панками из Уоттса или восточного Лос-Анджелеса, потому что эти ребята привыкли к определенной модели поведения.

— В каком смысле?

— Они привыкли, чтобы с ними обращались, как с важными шишками. Если это не срабатывает, мы грозимся позвонить родителям.

— А если и это не помогает?

— Как правило, помогает. Мне пора. Было приятно с вами поговорить.

— Спасибо, что потратили на меня время. Послушайте, если я приеду и покажу фотографию, может быть, кто-нибудь узнает девушку?

— Какую

девушку?

— Жертву.

— Ни единого шанса. Я уже сказал вам, там была куча народа. Через некоторое время все становятся на одно лицо.

— Богатые детки?

— Любые детки.

В десять часов Швинн еще не появился на работе. Майло решил, что лучше раньше, чем позже, показать фотографию Джейни Дель Монте и его приятелям патрульным, надел куртку и ушел из участка.

Дель Монте оказался вполне приличным парнем и позвонил Майло, и куда его это завело?

Добро никогда не остается безнаказанным.

Майло потребовалось целых сорок минут, чтобы добраться до Бель-Эйр. Офис патрульной службы располагался в белом бунгало с черепичной крышей, пристроившимся за западными воротами. Множество архитектурных украшений снаружи и внутри — Майло подумал, что с удовольствием поселился бы в таком доме. Он слышал, что ворота поставили и наняли частных охранников, когда здесь поселился Говард Хьюз [6] , который не доверял полицейскому департаменту Лос-Анджелеса.

[6]

Cossack (англ.) — казак.

Богатые заботятся о себе подобных. Вот взять, к примеру, вечеринку на Стоун-Кэньон: соседи возмутились, но не подняли грандиозного шума, даже не стали звонить в участок западного Лос-Анджелеса.

Дель Монте сидел в приемной, и, когда Майло вошел, на круглом, смуглом лице появилось кислое выражение. Майло извинился и вынул снимок с места преступления, который взял из пачки, оставленной на столе Швинном. Наименее страшный из всех — вид лица Джейни сбоку, где след от веревки на шее едва заметен. Дель Монте в ответ лишь мотнул головой. Два других охранника пили кофе и рассмотрели фотографию гораздо более внимательно, но потом покачали головами. Майло показал бы им фотографию Мелинды Уотерс, но Швинн забрал ее с собой.

Он вышел из патрульного здания и направился в дом на Стоун-Кэньон-драйв. Огромный, из красного кирпича, трехэтажный, с шестью колоннами, в колониальном стиле. Черные двойные двери, черные ставни, огромные окна и маленькие слуховые окошки. Майло решил, что в доме двадцать или двадцать пять комнат.

Семья Коссак перебралась в дом побольше.

Громадная неухоженная лужайка с высохшей травой и облупившаяся краска на ставнях говорили о том, что за домом перестали следить с тех пор, как он опустел. Только поломанные кусты и обрывки бумаги на кирпичной дорожке, ведущей к дому, указывали на то, что совсем недавно здесь вовсю веселилась молодежь. Майло заглушил мотор, вышел из машины, подобрал один из обрывков, надеясь обнаружить на нем какую-нибудь запись, но он оказался мягким, пустым и явно хорошо поглощал влагу — толстое бумажное полотенце. Прочная дверь на задний двор была закрыта на задвижку. Майло заглянул через нее и увидел огромный овальный бассейн, зелень, кирпичные патио и стаю соек, которые спокойно что-то клевали на земле. Под одним из кустов блеснуло на солнце стекло — пустые банки и бутылки.