Книга убийств
Шрифт:
— Твой любимый тип — психически больной одиночка, — проговорил Майло. — Что бы мы, копы, без них делали. Как бы стали раскрывать убийства?
— И еще кое-что, — перебил его я. — Возможно, Кэролайн не получила социальную карточку, потому что все-таки совершила преступление и попала…
— В тюрьму. Да, я об этом подумал, когда мы с тобой закончили разговаривать. Глупо, что раньше не пришло в голову. Но должен тебя разочаровать, ее нет ни в одном государственном исправительном учреждении, ни в одном из сорока восьми штатов, плюс Аляска и Гавайи. Вполне возможно, что она находится в какой-нибудь федеральной тюрьме, или ты был
— Заполни специальную форму и отправь Джону Дж. Брусарду.
— Эй, приятель, почему я сам до такого не додумался? Алекс, спасибо тебе за то, что потратил время…
— Но…
— Это тупиковое дело, так же, как двадцать лет назад. Мне не удалось найти ни записей, ни зацепок, от которых можно было бы стартовать. Я даже не сумел разыскать мать Мелинды Уотерс. И вот еще о чем я подумал: я дал Эйлин Уотерс мою визитку. Если бы Мелинда так и не вернулась домой, разве она не позвонила бы мне?
— Может, она звонила, а тебе просто не передали. Тебя ведь перевели в другой участок.
— Другие сообщения мне передавали, — возразил он. — Дерьмо собачье. Мне их пересылали из Центрального управления.
— Вот именно. Молчание.
— Возможно. В любом случае я не знаю, что со всем этим делать.
— И еще одно, — сказал я и поведал ему про Уилли Бернса, ожидая, что он отмахнется от этой информации.
— Уилли Бернс, — протянул Майло. — Ему сейчас… примерно около сорока?
— Тогда ему было двадцать или двадцать один, так что вполне может быть.
— Я знал одного Уилли Бернса с очень симпатичной мордашкой, — проговорил он. — Ему было тогда… двадцать три.
Голос у него изменился, зазвучал мягче, приглушеннее. В нем появилась сосредоточенность.
— А кто он такой?
— Может, и никто, — ответил Майло. — Давай я тебе чуть позже позвоню.
Он объявился через два часа, и его голос показался мне напряженным и равнодушным, словно рядом с ним кто-то стоял.
— Ты где? — спросил я.
— За своим рабочим столом.
— А мне казалось, ты решил взять отгулы.
— Мне нужно разобраться с кое-какими бумажками.
— Кто такой Уилли Бернс? — спросил я.
— Давай поговорим с глазу на глаз, — предложил он. — У тебя есть время? Впрочем, что я спрашиваю, ты же ведешь разудалую жизнь холостяка. Встретимся около управления, скажем, через полчаса.
Он стоял у тротуара и забрался в «севилью» еще прежде, чем машина успела остановиться.
— Куда? — спросил я.
— Все равно.
Я поехал дальше по Батлер, случайным образом свернул, и мы оказались на скромных улицах, где стояли симпатичные уютные дома. Когда от его рабочего стола нас отделяло примерно полмили, Майло сказал:
— Теперь я точно знаю, что какой-то Бог есть и он дергает меня за веревочку. Плата за старые грехи.
— Какие грехи?
— Самые страшные: неудача.
— Уилли Бернс — это еще одно нераскрытое дело?
— Уилли Бернс — подозреваемый в одном из нераскрытых дел. Уилберт Лоренцо Бернс. Родился сорок три с половиной года назад, подозревается в убийстве. Я занялся им сразу после перевода сюда. И знаешь что, похоже, еще
— Он был подозреваемым в деле об убийстве, и ему позволили работать с трудными подростками?
— Ну, в те времена он всего лишь распространял, ну и принимал, конечно, наркотики.
— Вопрос остается в силе.
— Думаю, Уилли рассказал не все из своей биографии.
— А кого он убил?
— Поручителя под залог по имени Борис Немеров. У него был бизнес здесь, в Западном Лос-Анджелесе. Крупный, сильный, жесткий тип, но иногда он помогал тем, кто попадал к нам, потому что сам провел некоторое время в лагере в Сибири. Знаешь, как работает система залога?
— Обвиняемый платит определенный процент залога и оставляет гарантийную расписку. Если он не является в суд, поручитель выплачивает суду всю сумму и забирает расписку.
— Примерно так, — сказал Майло. — Если не считать того, что изначально поручитель, как правило, платит первый взнос не из своих денег. Он покупает полис в страховой компании на два или шесть процентов от общей суммы залога. Чтобы возместить затраты и получить прибыль, он берет деньги с того, за кого вносит залог — обычно десять процентов, не возмещаемых. Если тот пускается в бега, страховая компания обращается в суд и имеет право потребовать расписку. Чаще всего это собственность — например, бабуля позволила дорогому внучку, который пошел по кривой дорожке, оформить ограничение на владение ее симпатичным маленьким домиком, в котором она живет вот уже двести лет. Но чтобы отнять у бедной старенькой бабульки домик, нужно время и деньги, да еще в газетах начнут писать разные гадости, да и зачем страховой компании собственность, которая почти не принесет дохода? Поэтому для них лучше, если преступник или обвиняемый будет под рукой. Вот почему они отправляют за ним охотников за головами, которые, разумеется, внакладе не остаются.
— Экономика постепенного стимулирования, — проговорил я. — Кое-кому преступления приносят неплохие денежки.
— У Бориса Немерова дела шли отлично. Он прекрасно вел себя, обращался с теми, за кого вносил залог, по-человечески, и из его подопечных мало кто сбегал. Но иногда он рисковал — отказывался от расписки и своих десяти процентов. Он сделал это ради Уилли Бернса, потому что Бернс являлся постоянным клиентом и никогда его не подводил. В последний раз, когда Бернс связался с Немеровым, никакой расписки не было.
— А в чем его обвиняли?
— Наркотики. Как и в предыдущие разы. Это произошло после того, как его уволили из «Школы успеха» и он не явился в назначенный срок, чтобы отметиться в участке. Насколько мне известно, прежде Бернс не был склонен к насилию. На кривую дорожку он ступил с девяти лет, но более подробная информация недоступна. Карьера Бернса в качестве взрослого преступника началась в тот момент, когда он официально стал взрослым: иными словами, через неделю после того, как ему исполнилось восемнадцать. Мелкие кражи, наркотики и снова наркотики. Его, как правило, отпускали, и он снова оказывался на улице.