Книга утерянных сказаний: Пришедший из-за грани
Шрифт:
Кистень впечатлял. Большой, красивый, с причудливой вязью гномьих рун на рукояти. Но это был не совсем кистень…
– Моргенштерн,- произнесла я, пощупав шипы и вспомнив название.
– Что-что?- не поняла Гвирит.
– Утренняя Звезда.
– Странная у вас ассоциация, матушка. Но будь по-вашему: владейте Утренней Звездой как полноправная хозяйка, и да разит он врагов лучше меча. Так, по крайней мере, написано на его рукояти.
Я приняла истинное обличие и взяла в руки моргенштерн. Отлично, отлично: лёгкий, хорошо сбалансированный, сделан точно под мою руку. Я улыбнулась хищно,
В мыслях моих нет и никогда не было убивать Моргота, и Гвирит прекрасно это знает. Кистень мне нужен как символ власти. Главное, чтобы Маэдрос понял, что Тьма не есть Зло, и что Моргот не пленил Ненар (разве только в переносном смысле).
Интересно, как они там?
Pov Ненар.
Хорошо жить в Ангбанде. Дома – одна из шести принцесс, а здесь – полноправная хозяйка своей жизни. Хочешь – гуляй по специально устроенному саду. Хочешь – вышивай (это удаётся мне лучше, чем моей матери, чьи вышивки довели до хохота не одного эльфа). Хочешь – смотри в будущее (только на звонки валар не отвечай). Мне нравится быть Тёмной Жрицей.
Вчера Моргот сделал мне предложение руки и сердца. Вообще-то, он его сделал в миг похищения, но я этого не поняла. А теперь поняла и согласилась с радостью. Скоро эта глупая война закончится, он торжественно внесёт меня в свои покои и сделает своей законной супругой. Благословение Эру мы, ясное дело, выпрашивать не будем, да и без церемоний обойдёмся. В принципе, я уже его жена, у валар другие законы, но официально я ею стану, когда война закончится. Правда, даже тогда я не перестану быть жрицей – только буду подчиняться не Мандосу, а Морготу. Разница невелика.
Силиврен понял, как глупо поступил, только когда Мелькор провёл с ним воспитательную беседу. Мой брат смутился и попросил прощения, но было поздно: войско уже собралось. Объяснить что-либо этим твердолобым эльдар просто невозможно, поэтому мы остались жить в Ангбанде – здесь тихо, безопасно и сумрачно. Веснушки Силиврена сошли, сделав его как две капли воды похожим на маму в истинном обличии. Я же наконец-то сумела выспаться.
– Слушай меня внимательно, сильмарилл мой,- обратился ко мне Моргот вдруг,- Если меня схватят, пленят, будут пытать – говори, что я тебя украл и держал в темнице, морил голодом…
– Не буду я этого говорить,- упёрлась я.
– А ты знаешь, что с тобой в таком случае сделают валар?
– Догадываюсь, но мне всё равно. Я буду стоять на своём до последнего.
– Ну и дура.
– Лучше уж быть дурой, чем лгать Эру и валар. Не понимаю, какого хрена Эру ещё считает тебя Злом? Если он всеведущ, он наверняка видит, что ты уже давно не злой. Кстати, а давно не злой?
– Давно, Тёмная Жрица, очень давно,- Мелькор почему-то вздохнул тяжело,- Когда я ударил Саурона по голове железной перчаткой, и он упал без чувств, тогда у меня что-то в голове прояснилось. Я даже подумал, что убил его! Впрочем, я и в самом деле его убил, но тогда…- Мелькор замолчал и больше ничего не говорил. Мать однажды поведала нам, как повстречала отца, но Маэдросу говорить не велела – действительно, папа и без того нервный, а если узнает о связях мамы
– Ваше темнейшество, войска нолдор и людей приближаются к Ангбанду,- доложил орк,- Дело дрянь, какие будут приказы?
– Дело не дрянь, дело песец. Много их?
– Орда!
– М-да…- Мелькор перевёл слово в численное обозначение и пришёл к выводу, что дело действительно песец. Если я помню мамино определение, песец – это такой белый лис, живущий далеко на севере и приносящий несчастья.
А ещё я помню, что орда в понимании орков – войско больше десяти тысяч.
– А кто идёт впереди всех?- спросил он осторожно.
– А впереди всех идут сыновья Феанора,- покаянно опустил голову орк,- А совсем перед ними идёт сам Феанор.
Мелькор схватился за голову и застонал обречённо. Дело песец. И, как назло, бежать некуда! На западе Валинор, на востоке и юге войска людей и нолдор, а с севера наступают телери. Остаётся одно:
– Я выйду под руку с тобой и назову своим мужем,- уверенно предложила я,- Силиврен подтвердит мои слова. Мама убедит отца поверить тебе и мне, он признает тебя своим зятем, а зятьев не убивают!
– Просто восхитительный план. Но есть только одна ма-аленькая проблема, о которой ты забыла.
– Что такое?
– В том войске, что идёт на Ангбанд, нет Толэдгват.
====== Часть двадцать четвёртая, финальная. ======
Вышли из Ангбанда Моргот и Ненар, объявили о чувствах своих, и смутился Маэдрос: не верил он в искренность Врага Арды, но верил Ненар, своей родной дочери, и не мог он никак решиться на атаку. Силиврен подтвердил слова их, покаялся в поспешном крике и попросил отца прекратить войну. Смолчал Маэдрос, но сомнение поселилось в его душе.
Между тем прибыло войско валар с запада, ибо вспомнили они о долге своём пред Ардой и эльдар, решились на открытое выступление. Стоял во главе огромного войска Финарфин, прекраснейший из сыновей Финве, а рядом стояли валар, пожелавшие покончить раз и навсегда с Мелькором.
Воззвал к Свету в душе Маэдроса Манве, велел вспомнить все те несчастья, на которые обрёк Моргот нолдор, и почти уж склонился Маэдрос на сторону Манве, как вдруг прибыла Толэдгват, королева нолдор, и не было в тот час страшнее воителя: в руках её сиял кистень, а в алых глазах полыхало пламя. За нею на Глаурунге прибыли и её дочери, и выступили они с речью в защиту Моргота, ибо не враг был он им, а верный друг, и много добра даровал он им. Пламенной была речь Феанорингов, прониклись ею и часть валар: отошли в сторону Ульмо и Несса, Ниенна и Вайре, опустил боевой молот Ауле. Но не отступил Манве, ничто уже не могло остановить его: поддался он злости на детей Маэдроса, обманувших валар…
– Маэдрос, неужели ты не веришь глазам своим! Посмотри сам!- мой голос уже срывался на крик, хотя стояла я в паре метров от мужа,- Посмотри сам!
– Молчи, несчастная. Моргот обманул тебя, вложил лживые наветы в уста!- поднял руку Тулкас, самый массивный и страшный из валар,- Говорил я Манве, когда ты только появилась: ни к чему хорошему не приведёшь ты нолдор!
– Не ори на мать!- встала на мою защиту Гвирит, подняв свой молот,- Всё, что она делала, она делала во имя нолдор!
– Ложь!