Книга утраченных сказаний. Том I
Шрифт:
— Так свершилось, — молвила Вайрэ, — Сокрытие Валинора, и так ускользнула от валар слава еще более великая и нерушимая, нежели та, что всегда им принадлежала и принадлежит поныне. Тем не менее, о тех днях много можно рассказать великих историй, из которых иные я могу вам поведать; и одну назову я Гавань Солнца.
И вот, покой снизошел на все сердца благодаря примирению[прим.10] Манвэ и валар, и пока боги пируют в Валмаре, а небеса исполнены безудержного великолепия Ладей Света, эльфы возвращаются наконец, чтобы восстановить прежнюю радость Кора; и стремятся они позабыть все печали и тяготы, павшие на них со времени Освобождения Мэлько. И стал теперь Кор светлейшим и самым утонченно — прекрасным изо всех королевств Валинора, ибо во дворе Инвэ все еще источали
Но хотя и положились эльфы на валар в том, что ограждена теперь земля и соткана над ней защита, а дни печали блекли, уходя в прошлое, все же не могли эльфы полностью позабыть о своих несчастьях; и не забыли они о том, пока не был завершен волшебный путь Лориэна, и детям отцов отцов людей впервые было дозволено прийти туда в сладостном сне; тогда новая радость ярко возгорелась в сердцах эльфов; но пока еще того не произошло, и люди едва только пробудились на Земле.
Но Манвэ и Улмо был ведом час людей, и держали они великий совет о том, как их защитить. И много замыслов задумали они и столько же отвергли из-за мысли о Мэлько и скитаниях гномов; но остальной народ Валинора мало тревожился подобным. Тем не менее, Манвэ еще раз решил говорить перед валар, хотя не произнес он ни слова о людях, лишь напомнил богам, что в своих трудах по сокрытию этой земли совсем забыли они о своенравности Солнца и Луны. И боялся Манвэ, как бы не стала Земля невыносимой из-за великого света и жара сих ярких светил, и в том согласилось с ним сердце Йаванны, и большинству валар и эльфов по душе пришелся его замысел, ибо думали они, что если поднимутся Солнце и Луна на более высокие тропы, положит это конец всем трудам их, а палящие лучи станут литься издалека, и все горы и равнины, где обитают они, будут освещены не столь ярко, так что никто не сможет обнаружить издалека их обиталища.
Потому иные из них молвили:
— Пошлем ныне гонцов, дабы те разведали, каков мир на заокраинном востоке, там, куда не достигает и взор Манвэ с Горы Мира.
Тогда поднялся Оромэ:
— Сие вам могу поведать я, ибо я видел. На востоке за холмистыми землями лежит безмолвное побережье и море, темное и пустынное.
И дивились боги подобным вестям, ибо доселе никто, кроме лишь Оромэ, не желал смотреть на подобное или слышать о нем, не желала того даже Йаванна, владычица Земли. Не скажу я того лишь об Улмо Вайлимо, Владыке Вай, ибо воистину знал он все это с начала мира. Потому этот древний поддержал ныне Оромэ, открывая валар тайны Земли, и молвил он:
— Внемлите, есть один лишь Океан, и это Вай; а то, что Оссэ считает океанами, всего лишь моря, воды, лежащие во впадинах в камне; но Вай простирается от Стен Бытия до Стен Бытия, куда бы ни шли вы. И так холоден он к северу, что даже его бледные воды заморожены на глубину немыслимую и неизмеримую; а к югу столь наполнен он кромешной тьмой и наваждением из-за Унголионт[прим.12], что никто, кроме лишь меня одного, не сможет найти дороги. В этих просторных водах плавает неохватная Земля, удерживаемая словом Илуватара, ибо больше ничто: ни рыба, ни ладья не сможет плыть там, если не скажу я им великого слова, реченного мне Илуватаром, и не свяжу их заклятием; но даже Валинор — всего лишь часть широкого мира, а плоть Земли — это камень и металл, а моря — это воды в его впадинах; острова же — кроме тех немногих, что все еще плавают, не прикованные — вздымаются подобно горным вершинам из тинистых глубин. Знайте ныне, что немногим ближе, чем самое дальнее восточное побережье, стоит Валинор к великой Стене Бытия, за которую заключил нас Илуватар. Это знаю я верно, ибо, проплывая под миром, часто посещал я те берега, лишенные гаваней; и знайте, о валар, не ведаете вы обо всех чудесах, а там, под темным килем Земли, сокрыто много тайн — даже и там, где стоят мои великие чертоги Улмонан, есть то, что вам и не снилось.
Но изрек Манвэ:
— Истинно так, о Улмо Вайлимо; но как это может послужить нашей нынешней цели?
И ответил Улмо:
— Внемли, возьму я с собою Аулэ Кузнеца и препровожу его быстро и безопасно под водами Вай на своей подводной колеснице к самым восточным берегам, и там возведем мы с ним гавани для Ладей, и с востока будут они восходить и дарить полноту своего света и сияния людям, коим есть в том нужда, и несчастным нолдоли. Будут
Речь сию измыслили Манвэ и Улмо в согласии, и вняли валар и эльдар их доводам в силу разных причин, как прежде; потому отправился ныне Аулэ вместе с Улмо, и возвели они великие гавани на востоке, у безмолвного моря; и гавань Солнца была просторна и сияла золотом, а гавань Луны, построенная в том же заливе, сверкала белизной, и врата ее были из серебра и жемчуга, бледно светившиеся, когда опускалось Солнце с небес в Валинор; в этот час сами собой распахиваются серебряные врата пред выплывающей Луной; но никто из эльдар не видел того, кроме лишь Уолэ Кувиона, а он о том не рассказывал.
Сначала полагали валар проводить Солнце и Луну под миром, каждое судно в свой срок, освятив их заклинанием Улмо, чтобы не повредили им воды Вай; но под конец стало ясно им, что даже и так Сари[прим.13] не может благополучно пройти под миром, ибо слишком хрупка и порывиста она; и много драгоценного сияния расплескалось во время тех попыток в глубочайшие воды и осталось мерцать тайными искрами в неведомых океанских пещерах. И многие из эльфов и народа фэй ныряли и искали те искры на заокраинном востоке, как поется о том в песне Спящей в Жемчужной башне[прим.14].
Воистину, несчастье постигло в то самое время яркую Урвэнди, ибо блуждала она по темным гротам и бесконечным переходам королевства Улмо, пока не отыскал ее Фионвэ и не привел обратно в Валинор — но вся эта повесть зовется Сказание о Квориноми, и не будет она здесь рассказана[прим.15].
И оттого случилось, что боги отважились на неслыханное деяние, величайшее из всех иных трудов их; ибо построили они с помощью Улмо флот волшебных ладей и плотов — а иначе, без помощи Улмо, ни одно судно не смогло бы плавать по водам Вай — и отправились на них к Стене Бытия и возвели там Двери Ночи (Моритарнон или Тарн Фуи, как называют их эльдар на своих языках). Там и высятся они до сих пор, совершенно черны и огромны, на фоне темно-синей стены. Столпы их из крепчайшего базальта, так же, как и дверная перемычка, а высечены на них огромные драконы черного камня, и темный дым медленно клубится из их пастей. Врата те несокрушимы, и никто не знает, как создавались они и как были установлены, ибо не был допущен никто из эльдар на ужасное то строительство, и сие есть последняя тайна богов; и даже натиску всего мира не сокрушить тех дверей, но открываются они только волшебным словом. Слово это знают лишь Урвэнди и Манвэ, открывший ей его; ибо за Дверьми Ночи простирается внешняя тьма, и прошедший сквозь них может уйти прочь от мира и смерти и услышать то, что не предназначено для слуха жителей Земли; и не должно этого быть.
На востоке же иное сотворили боги; и возвели они там великую арку, и сказано, что была она вся из сияющего золота, врата же имела из серебра; но мало кто даже и из богов видел эту арку из-за клубящихся мерцающих испарений, что часто окутывают врата. Также и Врата Утра открываются пред одной Урвэнди; и слово, которое произносит она, есть то же, что отверзает Двери Ночи, только сказанное наоборот.
Так происходит и поныне: едва Корабль Луны покидает жемчужные врата своей гавани на востоке, приводит Улмо судно Солнца пред Двери Ночи. И говорит Урвэнди волшебное слово, отверзая их вовне пред собой, и порыв тьмы несется из них, но гибнет от ее слепящего света. И выплывает судно Солнца в безграничную тьму и, обогнув мир, снова находит восток. Там, исполненная утренней легкости, проходит Сари сквозь врата, и трубят Урвэнди и девы ее в золотые рога, и разливается рассвет пред глазами людскими[прим.16].
Часто бывает, что маленький звездный кораблик Варды, утонувший, как случается с ними нередко, во Внешних Морях, бывает затянут вслед за Солнцем в Двери Ночи; и иные из тех корабликов следуют за солнечной ладьей через беззвездное пространство обратно к Восточной Стене, другие же пропадают навеки, а есть еще и те, что мерцают за Дверьми Ночи, ожидая, когда Солнце вновь отворит их[прим.17]. Тогда звезды эти проскальзывают обратно и вновь устремляются на небеса, или летят через его просторы; и зрелище это — Фонтаны Звезд — весьма прекрасно.