Книга вторая. Мечта обретённая
Шрифт:
– Пока не знаю. Надо смотреть.
– Ты как будто не рад.
– Рад, рад. Давай, подлетай завтра, там всё решим.
– Давай. Конец связи.
– Быстро работают, - похвалил легат. Кто именно звонил, он знать не мог, но имеющих право прямого внеочередного доклада первому лицу было не так уж много. Скорее всего, отметился кто-то из союзников.
– Дело нехитрое, там ведь всё по дальней связи. Это нам с этажа на этаж надо бегать. Хм...
– Альден снова коснулся медальона: - Я.
Кейра так же чуть запоздала с новостями.
– Привет, не
– Ага, мне тоже, спасибо.
Девушка хмыкнула:
– Ты сегодня спал? Как-то совсем безрадостным ощущаешься.
– Да я, вот, думаю, что у меня как будто день рождения наступил: все звонят, говорят ключевую фразу и ждут от меня хорошего настроения.
– Кто знает, - многозначительно произнесла Кейра.
– Ладно, мне прилетать?
– Конечно. Кто ж пирог нарезать будет.
– Из трупов плохие пироги. Давай, я позвоню, как соберусь.
– Конец связи, - по привычке закончил Альден, хотя контакт уже прервался.
Легат кашлянул в кулак:
– Разрешите сказать?
– Тоже хотите высказать за неподобающий настрой?
– поинтересовался император.
– Я же не первый год вас знаю. Раньше вы сами звонили бы всем подряд и делились, что ваша задумка сработала.
– Может, меня подменили?
– спросил Альден. Шутка выскочила на автомате, без малейшей эмоциональной вовлечённости.
– Даже если и так, то я должен попросить вас играть более убедительно. А то, не ровен час, поймают на таких вот моментах.
Император промолчал. Ответить было что - но интерес пропал окончательно.
Добравшись до зала совещаний, они пересекли его и вошли в дальнюю дверь. Обычно эта полусферическая комната метров пятнадцати в диаметре использовалась несколько раз в год, примерно как центр управления стратегическим оружием: главное, это поддерживать чистоту и порядок и надеяться, что задействовать функционал не придётся. В войну же на ней держалась большая часть городских защитных систем.
Поверхность стен и потолка, не исключая двери, покрывали вертикальные прямоугольные пластины из чёрного стекла, по стыкам шла сетка световых трубок. В центре полусферы на небольшом возвышении располагался ложемент сложной формы - единственный предмет мебели.
– Включить режим просмотра, - дал команду Альден.
Чёрные пластины заморгали цветными всполохами и спустя несколько секунд, настроившись, выдали картинку - панорамный обзор с внешней стороны крепости.
Сторонний наблюдатель мог бы проассоциировать его со сравнительным коллажем "до и после ядерной войны": насколько благостной и мирной выглядела подконтрольная империи территория на юго-восточной стороне, настолько пустым и безжизненным был ландшафт на северо-западной. Неровные переходящие друг в друга участки выгоревшей почвы, песка и потрескавшегося камня, испещрённые рытвинами и воронками, изрезанные оврагами и окопами, широкой дугой надвигались на Юстицию, начинаясь в километре от неё и не заканчиваясь до самого горизонта.
– Фокус в направлении Рима, десять. Двадцать.
На тридцатикратном
– Они "закрыли" всю местность?
– не понял легат.
– Нет, но пограничная зона действует не только на сканеры. Чем меньше мы получим информации, тем лучше для них.
Альден прошёлся в задумчивости по комнате. Подошёл к ложементу, отбил пальцами дробь по подлокотнику.
– А как вы понимаете, сейчас они заинтересованы в этом вдвойне.
То ли командующий почувствовал смену настроения прежде его самого, то ли взял инициативу в свои руки - на его губах появилась предвкушающая улыбка:
– Собирать всех на совещание, император?
Альден закрыл глаза. Кивнул:
– Собирайте.
В этот момент раздался тихий приглушённый звон, будто кто-то украдкой стукнул по хрустальной поверхности. Одновременно с этим несколько пластин затянула белая клякса световой вспышки. За ней последовали ещё пять или шесть, но уже без звуковых сигналов.
Правитель напрягся. Неужто решились?
Переглянувшись с легатом, он увидел в его глазах тень той же тревоги и кивнул, соглашаясь: время простых обстрелов закончилось, пошла артподготовка.
* * *
У всех, кого впоследствии называют Правителем или инферналом, есть общая деталь восприятия, характеризующая их в первый период после перемещения в мир. Их не впечатляет само перемещение, в глубине души они всегда к нему стремились. Не впечатляют эффекты, сопровождающие переход, включая разговор с Хранителем, - это вступление, ненавязчивый повод задуматься над случившимся в жизни крутым поворотом. Даже первые свидетельства того, что мысль в самом деле может влиять на материю самым непосредственным образом, только подготовка к главному.
Человека, способного создать с нуля, на основе исключительно умозрительных представлений новое государство, пронимает лишь тогда, когда оно окружает его полностью, занимая всё поле зрения. Чтобы новый мир оказался признан, он должен на сто процентов вытеснить старый - хотя бы на самом мелком кусочке пространства, не больше окружности радиусом в горизонт. Но на сто процентов, без каких-либо уточнений.
В это мгновение наступает осознание. А вслед за ним приходит ощущение всемогущества.
Это - моя земля. Мои владения. Я могу создать миллион, два, десять миллионов человек или других живых существ, и все они будут служить мне верой и правдой, не потому, что я что-то сделал для них, а единственно потому, что я тот, кто я есть. Могу мановением руки возвести десятки городов и тысячи деревень, и они будут жить и развиваться - под моим контролем. Не потому, что меня кто-то поставил на это место, а потому, что в этом заключается их предназначение. Определённое мной. Их создателем.