Книга заклинаний
Шрифт:
Медленно, глубоко вдохнув, она представила, как выдыхает прямо через кончики пальцев. Бросила последний взгляд на открытую рукописную книгу посреди кровати, на колючие буквы, похожие на тонкие черные шипы. Потом встала, широко расставив ноги на скрипящих половицах.
– Леопольд, – зашептала она. – Леопольд. Леопольд.
Из шкафа донесся приглушенный щелчок.
Девочка замерла, затаив дыхание. И тут за баррикадой из мебели и закрытой дверью шкафа тихонько, горестно мявкнули. Олив никогда не слышала, чтобы Леопольд – да если честно, и любой из остальных двух котов – издавал подобные звуки. Сердце девочки словно стянуло крошечным
Книга по-прежнему тянул к себе, но она понимала, что это, скорее всего, ее единственный шанс выяснить, что скрывается в подвале. Бросив на гримуар последний ласковый взгляд, она упрятала его под одеяла. Теперь он в безопасности, а она постарается вернуться как можно скорее.
Олив на цыпочках спустилась вниз по лестнице. Родители с головой ушли в работу – из библиотеки доносился торопливый стук компьютерных клавиш. Коты не обнаружились ни в коридоре, ни в одной из открытых дверей, ни на кухне. Она схватила с верхней полки надежный походный фонарь, а потом спешно промчалась через кухню и окунулась в темноту подвала.
Неподвижный воздух все так же пробирал холодом. Без единого луча света с первого этажа здесь, казалось, было еще темнее, чем обычно. Олив почувствовала, как кожа на голых руках съеживается, словно пытается убежать. Дернула за выключатели висячих ламп, и тени расползлись по углам, прячась под лестницей и в выбоинах пятнистых каменных стен. Там, где обыкновенно мерцали зеленые глаза Леопольда, было пусто – только утопали в холодном каменном полу неясные очертания квадратной крышки люка.
Получилось.
Олив опустилась на колени перед люком. Ладони дрожали. Сердце принялось возбужденно выстукивать барабанную дробь.
Она схватилась за железную ручку-кольцо. Крышка оказалась тяжелой и упрямой и один раз даже выскользнула из рук, хлопнувшись обратно с грохотом, который, казалось, пошел эхом гулять под полом. Олив застыла, прислушиваясь, но родители вроде бы ничего не заметили. На этот раз она крепко обхватила кольцо ладонью, уперлась ногами и потянула изо всех сил. Петли издали сердитый звук, похожий на кашель древнего старика. Девочка распахнула люк так широко, как позволяли петли, и оставила крышку стоять вертикально. Потом включила фонарь, подняла его над зияющим отверстием и впервые робко заглянула в мрачную пустоту, что раскинулась под ногами.
15
Во тьму вела шаткая деревянная лестница. Рядом с ней была полка, где раньше покоился прах Олдоса МакМартина. Теперь она пустовала, покрытая лишь толстым слоем песка и пыльным кружевом паутины. Ниже Олив разглядела плотные земляные стены с деревянными скобами, которые убегали к потолку туннеля, как стропила в шахте. Единственная шахта, в которой ей довелось побывать, находилась в парке аттракционов – там маленькие шахтерские тележки катались вверх и вниз через по подземным горкам среди сталактитов из блестящего пенопласта. Это туннель выглядел совершенно иначе. Даже просто наклонившись к входу, девочка уже ощутила: под старым каменным домом что-то таится, что-то реальное, едва ли не осязаемое – и такое огромное, что девочку притягивало туда, как магнитом.
Одна Олив хотела захлопнуть люк и сбежать наверх. Другая – спуститься в туннель и исследовать его, пока ей не помешали. Но обе Олив понимали, что если она сейчас повернет назад, то пожалеет об этом. Желание знать, что ее внизу,
Дерево скрипнуло под ней. Она перебралась на следующую ступеньку, чувствуя, как прогибается старое дерево. Она преодолела еще половину пролета, пока до фонаря еще можно было дотянуться. Потом Олив сняла его с полки, пробежала последние несколько ступеней и спрыгнула на пол. До земли оказалось дальше, чем ей казалось. Олив неудачно приземлилась на ноги, качнулась вперед, но сумела удержать равновесие как раз вовремя, чтобы не упасть ничком, впечатавшись лицом прямо в пол – или в фонарь, что было бы куда хуже.
Если уж в подвале было холодно, то в туннеле под ним стоял настоящий мороз. Шорты и футболка Олив вдруг показались ей совсем тонюсенькими. Босые ноги на замерзшей земле уже потихоньку начали неметь. Она поежилась и крепко обхватила себя руками. Воздух в туннеле был влажным и отдавал тошнотворно-сладковатым запахом разложения. Стоя меж двух земляных стен в неподвижном холоде, Олив вдруг подумала, что вот так, должно быть, чувствуешь себя в могиле. Но могилы роют только шесть футов глубиной. А тут гораздо глубже. И темнее. И холоднее.
Фонарь бросал бледное пятно света на стены и пол вокруг. За границей пятна была тьма. Олив сделала шаг вперед. Пятно света двинулось вместе с ней, и мрак разошелся в стороны, заливаясь в углы, до которых лучи фонаря не доставали.
Она оглянулась на люк. В рассказе про Шерлока Холмса люк бы тотчас захлопнулся, и она бы застряла здесь, внизу, и никто бы не услышал ее криков. От этой мысли по коже побежали мурашки. Но люк был все так же широко открыт и закрываться не собирался. Олив прижалась спиной к стене, чтобы ничто не смогло подкрасться сзади, и двинулась вперед уже быстрее, следуя за волной света.
Фонаря не хватало на то, чтобы осветить туннель до самого конца. Олив устремилась во всепоглощающую темноту, удивляясь, зачем вообще Олдос МакМартин построил этот туннель. Чтобы залезать во дворы к соседям, похищать детей, выманивать людей из постели? Чтобы прятать какие-нибудь ужасы, как в катакомбах под большими каменными церквями в Европе, о которых она как-то читала? Может, это гробница для останков семьи МакМартин – для всего, что раньше скрывалось под могильными камнями, встроенными в стены подвала? И где-нибудь здесь грудами сложены кости, готовые вот-вот рассыпаться, скелеты лежат на полках, огромные пирамиды из черепов пялятся во мрак и ждут, когда к ним забредет Олив. Зная себя, она была уверена, что споткнется о кучу костей, разобьет фонарь и застрянет здесь в полной темноте на долгие недели, пока…
«Не думай об этом, – сказал рассудительный голос у нее в голове. – Просто иди дальше».
На языке было сухо и липко, будто на обороте наклейки-ценника. Дышать удавалось лишь коротко и неглубоко.
Кое-где с потолка свисали бледные корни, тонкие, будто человеческий волос. Один раз они скользнули по голове Олив, и на мгновение ей показалось, что у нее сердце остановилось. «Все, – буквально услышала девочка его голос. – Хватит с меня. Дальше сама разбирайся». Но в туннеле царили тишина и неподвижность. Через секунду она снова почувствовала в груди знакомый стук и продолжила путь.