Книга заклинаний

Уэст Жаклин

Горацио закатил глаза.

– Да, агент 1-800 пришел за мной. Где-то между бредом про «хлеб в хлебнице» и «серу в ухе» мне удалось разобрать в общих чертах, что произошло.

– Горацио… – Упорно глядя на безмятежные огни в домах по ту сторону улицы, Олив проглотила ком в горле. – Прости, что я позволила книге нас рассорить. Прости, что мне не хватило ни сил, ни мозгов…

Рыжий кот покачал головой.

– Дом искал способ тобой управлять. И сейчас ищет. – Он посмотрел на девочку, задержавшись взглядом ярко-зеленых глаз на мешочке у

нее на шее. – Каких бы ошибок ты ни наделала, но, кажется, уже начала понимать, кому можно доверять. Просто это заняло немного больше времени, чем хотелось бы.

Олив пнула блестящий осколок стекла.

– Ты знал про миссис Нивенс? В смысле, что она нарисованная?

– У меня было подозрение. – Горацио повернулся, чтобы взглянуть на улицу. – Но я не знал, что она все еще пытается служить МакМартинам. Думал, что смерть госпожи МакМартин, как и ее отказ завещать Люсинде хоть что-то из имущества – положит конец ее безумным заблуждениям. Кажется, ты впервые знала больше, чем я.

Поначалу это признание вызвало у Олив улыбку. Но потом от слов Горацио ей вдруг стало одиноко и немного страшно, словно от первого шага куда-то в полную темноту. Она совсем не была уверена, что ей хочется бродить в этом мраке одной.

Сделав глубокий вдох, Олив снова повернулась в комнату.

Мортон уже развернулся из своей оборонительной позиции. Теперь он стоял на коленях на полированном деревянном полу рядом с опаленным пятном. Шляпа лежала тут же. Голова мальчишки была опущена, и Олив не видела выражения его лица – только макушку с растрепанными блеклыми волосами. Жидкие вихры колыхались от ветерка.

Следом за Олив все три кота, легко спрыгнув с подоконника, собрались вокруг Мортона и горелой метки на полу. Леопольд ей отсалютовал.

– Она ее убила, – сказал Мортон так тихо, что поначалу Олив не поняла, услышала она это или ей показалось. – Она убийца. – Мальчишка посмотрел на подругу, широко раскрыв глаза. – Надо рассказать полиции.

– Мортон … – начала она, – мне кажется, полиция нам не поверит. И к тому же Аннабелль не по правде ее убила. Она ведь была нарисованная.

– Но я же тоже… – Мортон осекся и снова опустил взгляд на пятно.

– И вообще, Люсинда помогала МакМартинам, – торопливо продолжила Олив, пытаясь отбиться от странного чувства вины, проснувшегося в груди. – Она бы позволила Аннабелль с нами расправиться.

Мортон чуточку повернул голову; было видно, что он ее слушает.

– Ты же не хочешь, чтобы МакМартины еще с кем-нибудь сделали то же, что с тобой и твоими родителями. Правильно?

Он едва заметно кивнул.

От вида сутулых, тощих мальчишечьих плеч Олив вдруг захотелось стиснуть его в объятиях и не отпускать, пока им обоим не станет легче. Но наверное Мортон не хотел с ней обниматься. Пусть Олив и чувствовала себя иногда, как его старшая сестра, она ею не была… на самом деле. Настоящей сестрой Мортона была обгоревшее пятно на паркетном полу.

Она робко наклонилась и положила руку ему на голову.

– Жалко, что все так…

Мортон протяжно вздохнул.

– Ага, –

прошептал он. – Я знаю.

Потом, слегка пошатнувшись, он встал. Круглое лицо легонько светилось в призрачном фиолетовом свете из разбитого окна. Избегая взгляда Олив, он крепко обнял бархатную лошадку.

Девочка выпрямилась:

– Пошли домой.

26

Когда Олив, держа картину под мышкой, Мортон, одетый в обугленный, но потушенный плащ, и три кота тихонько прокрались на улицу через заднюю дверь дома миссис Нивенс, их накрыло извержением словесного вулкана Резерфорда Дьюи, который при виде компании выскочил из-за берез.

– Она меня перебила! – воскликнул он. – Я как раз начал рассказывать о возможных эволюционных ветвях латимерии, и тут она сказала, что у нее что-то в духовке, и просто закрыла дверь у меня перед носом. Извините, что не смог ее задержать. Я пытался забраться вну…

– Все нормально, – перебила Олив. – Она исчезла. Навсегда.

Мортон у нее за спиной неуютно поежился.

– Понятно, – сказал Резерфорд. – А Аннабелль МакМартин?

– Она тоже исчезла. Но не навсегда.

Мальчик кивнул.

– Что ж, – сказал он, помолчав, – дальнейший план действий можно разработать позже. В данный момент мне лучше отправиться домой, а то бабушка будет беспокоиться.

– Пока. – Олив коснулась холщового мешочка, который все еще висел у нее на шее. – Спасибо. За это и за все остальное. И миссис Дьюи тоже передай «спасибо».

Резерфорд кивнул на мешочек.

– Не забудь, чары развеются. Лучше съешь печенье, пока не засохло. А рыцаря можешь оставить себе.

– Ладно, – медленно ответила Олив, снова задаваясь вопросом, сколько же всего он знает о магии и сколького ей не рассказал. – Мы… мы еще как-нибудь увидимся?

– Естественно, – с удивленным видом сказал Резерфорд. – Я живу через дом. Весьма маловероятно, что мы не увидимся. И ты знаешь, как меня призвать, если я понадоблюсь. – Отвесив ей галантный поклон, он отвернулся и скрылся из виду за кустами сирени.

Олив окинула взглядом сумеречный сад. Аккуратные рядки цветов и безупречно подстриженная трава таяли в иссиня-черном мраке. Теперь, когда их некому лелеять и обрезать, они со временем исчезнут совсем. Дом миссис Нивенс, казалось, нависал над ней, словно осуждающий призрак, темный и пустой. Он так и останется темным и пустым, как его двойник на картине, изображающей Линден-стрит.

– Не вешайте нос, мисс, – донесся снизу мягкий голос Леопольда.

Олив кивнула и повела маленький отряд в обратный путь, через сиреневую изгородь, к своему собственному двору.

– Это ты, Олив? – спросила мама из кухни, когда Олив, Мортон и коты скользнули в заднюю дверь.

– Я, – отозвалась девочка. Остальные молча бросились вверх по лестнице.

– Хорошо. Ты чуть не опоздала на ужин, – улыбнулась миссис Данвуди, выглянув в коридор со стопкой тарелок. – У тебя еще… – она оглянулась на часы на микроволновке, – одна минута, и все будет на столе. Иди мой руки.