Книга желаний
Шрифт:
— Только ты это… Не говори про меня, добре? С тобой запрещено разговаривать.
— Тогда не будем.
Я попыталась реконструировать план замка. Затея, в принципе, бесполезная — много ли поймешь, не выходя за пределы одной башни, но и расслабляться не следовало. Из подземелья вверх вела витая лестница. Делаем вывод — башня круглая, и, скорее всего, внешняя. Ступени каменные, а стены из железобетона. Весело тут у них, внизу: факелы, мечи, луки, гужевой транспорт, и тут же автоматы, пулеметы, крепости из бетона — полное безумие.
Смешение эпох, как говорил Карл. И еще про практическую пользу археологических раскопок. Про пользу понимаю,
— Что это за крепость? — вопрос я задала просто так, без особой надежды на ответ, но Ильяс отозвался.
— Вашингтон.
Надо же, как меня занесло. На старых картах имелся город с таким названием. Одна проблема — Вашингтон был столицей Америки, которая, если верить Карлу, затонула во время Последней войны. Посему сомневаюсь, что данная крепость — тот самый Вашингтон. Что ж, сформулируем вопрос по-другому.
— А на какой земле сей славный град стоит?
— Ну, ты даешь, — поразился стражник. — Святая Русь, где ж еще. Южный форпост.
Действительно, все более чем логично… Крепость Вашингтон, южный форпост Святой Руси… ни о чем не говорит.
Тем временем лестница закончилась, и путь преградила дверь, потемневшая от времени, тяжелая, укрепленная широкими полосами металла. В замочную скважину два моих пальца засунуть можно, вместе с когтями. Правда смысла в этом никакого нет, замок хоть и громоздкий, но хитрый, ковыряй сколько хочешь, все равно без ключа не отопрешь. Я пробовала.
Кстати князь, то ли сам догадался, то ли донес, кто из стражи, за эти фокусы велел переломать мне все пальцы. В воспитательных, так сказать, целях. Пальцы, конечно, зажили, но боль помнят, а замки и двери, ими украшенные, вызывают весьма естественное раздражение.
— Стань сюда, — Ильяс указал на пыльный угол и снял с пояса связку ключей. — И это… Не балуй!
Я кивнула. Куда мне баловать? Нет, можно было бы напасть сзади, полоснуть клыком по шее, вот тебе и кровь, вот тебе и ключи на свободу, и оружие в придачу. Тварь, уловив отголосок мыслей, предупреждающе кольнула холодом. Тварь не шутит. Тварь с радостью убьет меня. Именно из-за твари меня сопровождает не десяток вооруженных до зубов воинов из личной гвардии князя, а один Ильяс. Да и тот спокоен, вон, закинул автомат за спину, в замке ковыряется…
Даже обидно, право слово. В конце концов, Ильясу удалось справиться с замком, дверь открылась и мой провожатый, отступив в сторону, скомандовал.
— Давай, вперед.
Подчиняюсь. За дверью узкий — двое с трудом разминутся, а третий вообще застрянет — коридор. В таком обороняться удобно, один человек армию остановит.
— Направо. Налево. Вверх, — руководил Ильяс. А я старалась запомнить дорогу: авось, пригодится. Насколько же этот замок отличается от Орлиного гнезда. Коридоры, переходы, лестницы… одинаково серые, невыразительные, хоть бы картину какую повесили, или гобелен, все не так печально. А они даже на факелах экономили, для меня-то света предостаточно, а вот людям, наверное, неудобно.
— Пришли, — сказал Ильяс, остановившись перед очередной дверью, которая ничем не отличалась от прочих: те же темные дубовые доски, перехваченные толстыми полосами металла, те же массивные петли, вот только ручка выполнена в виде головы некого мифического существа да к тому же для вящей изысканности покрыта серебром. На морде зверя серебро поистерлось, обнажая исходный материал —
Ильяс, прикоснувшись было к бронзово-серебряному зверю, в самый последний момент одернул руку и постучал. Никогда прежде не доводилось слышать столь почтительного стука. Впрочем, князь Володар весьма и весьма ценил почтительность.
— Кого там несет? — грозный рык Володара разнесся по замку. Клянусь, даже стены съежились от ужаса, а мой храбрый охранник, тот вообще присел.
— Ильяс, ты что ли?
— Я.
— Тогда заходи, а не скребись, точно мышь в чулане! Провалиться твоей душе в преисподнюю!
Парень нервно перекрестился и, подтолкнув меня в спину, прошипел.
— Давай, иди, бесы бы тебя побрали!
Как и советовал Ильяс, я поклонилась, и князь удовлетворенно хмыкнул, небось, решил, что сломал упрямую нелюдь. Как бы не так. Я подчиняюсь не ему, а обстоятельствам, наградившим меня ошейником, но рано или поздно расплачусь по счетам. Не с князем, так с его детьми. Не с детьми, так с внуками. Время не имеет значения.
Надеюсь, я поклонилась достаточно низко, чтобы удовлетворить его самолюбие.
— Вижу, мы достигли понимания, — это не вопрос, князь констатировал факт. Что ж, мне остается молчать и разглядывать пол: покорный слуга не должен смотреть в глаза хозяину.
— Умная девочка. Воняет от тебя.
Еще бы. Сколько я уже в том подвале сижу? Месяц? Два? Год? Вечность в окружении гнилой соломы и разлагающейся плоти. Ведро в качестве нужника. И аромат старой крови как единственная более-менее приятная нота в какофонии запахов. Володар заботился о пленнице, и меня периодически подкармливали. Вот только тела оставались в камере, по нескольку дней, зачем — непонятно, я, что бы там люди не говорили, трупами не питаюсь. И трупная вонь мне неприятна. Как и крысы. Ненавижу крыс. Пожалуй, даже больше, чем князя. Бегают, шуршат, царапают камень коготками, а, стоит уснуть, какая-нибудь серая тварь обязательно цапнет. Или за палец, или за ухо. А один раз к горлу подобралась.
— Молчишь, — князь разглядывал меня, точно видел впервые в жизни. Ну-ну. Смотри. Любуйся делом рук своих. Гордись, что удалось усмирить такого зверя. От Володара шел кислый запах пота, дыма и розового масла. Скорее всего, перед нашим приходом служанку какую-нибудь щупал.
— Это правильно. Посмотри на меня.
Я послушно подняла голову, и князь вздрогнул.
Надо же, столько времени прошло, а он все никак не привыкнет… взяв себя в руки, князь процитировал.
— И тех, чье сердце принадлежит Сатане, узнаешь по глазам. Извечная тьма поселилась в них, ибо черная душа Властителя Преисподней рвется в мир через эти глаза… Святой Лука, тварь.
Святой Лука. Святая паранойя. Ну да, у да-ори глаза не такие, как у людей: нет у нас ни белка, ни радужки, ни зрачка — особенности физиологии…
— Как тебе мои покои? — Володар окончательно справился со своим страхом и теперь улыбался во весь свой щербатый рот. Получилось почти дружелюбно.
Что до вопроса, то обиталище его мне нравится. Сразу видно — принадлежит воину: на стенах шкуры, не сомневаюсь, что вон того медведя, самого крупного, князь завалил собственноручно, недаром же голова висит на почетном месте — аккурат над резным деревянным креслом. Думаю, не ошибусь, если скажу, что кресло здесь вместо трона. На полу толстый ковер, мебель добротная и красивая, а в узких длинных окнах не бычьи пузыри и не слюда, а настоящее стекло.