Книги Бахмана
Шрифт:
Что ты здесь делал, Джордж?
Хлоп, выключатель сработал.
К тому времени как он добрался до автобусной остановки, случившееся напрочь стерлось из его памяти. С таким же успехом он мог прочесть об этом в газете.
* * *
Длинная и извилистая Западная Крестоллен-стрит на большем своем протяжении тянулась по косогору. Прежде, до начала застройки, с вершины холма открывался прекрасный вид на парк и реку; теперь же высокие многоэтажки, отстроенные два года назад на Вестфилд-авеню,
Дом номер 1241 был возведен уступами на террасах. Рядом располагался небольшой гараж на одну машину. Длинный передний двор был пуст, но снег еще не покрыл его. К дому вела аккуратная подъездная аллея, заново заасфальтированная лишь прошлой весной.
Войдя в дом, он услышал звук работающего телевизора, новой крупногабаритной модели «Зенита», которую они с женой приобрели прошлым летом. Антенну на крыше – причем с дальним радиусом приема – он установил сам. Поначалу жена была против – уже тогда им было известно, что придется перебираться жить в другое место, – но он настоял. Ведь если антенну можно возвести, то что потом стоит ее снять? – так он рассуждал. Барт, не дури. Это лишние расходы, да и для тебя лишняя возня… Однако он был непреклонен, и в конце концов Мэри сказала, что, так и быть, она его «ублажит». Именно этим словечком она пользовалась в тех редких случаях, когда предмет спора настолько задевал его за живое, что он начинал с ней всерьез пререкаться. Хорошо, Барт, будь по-твоему. Так и быть, я «ублажу» тебя.
Сейчас она сидела перед телевизором и наблюдала, как Мерв Гриффин болтает с очередной знаменитостью. В качестве знаменитости на этот раз выступал Лорн Грин, распинавшийся про свой новый полицейский сериал «Грифф». Он рассказывал Мерву, какое блаженство испытывал во время съемок. Затем появится очередная темнокожая певица (черномазая певичка, так он подумал) и затянет очередной шлягер. Что-нибудь вроде «Мое сердце осталось в Сан-Франциско».
– Привет, Мэри! – поздоровался он.
– Привет, Барт.
Почта на столе. Он перебрал конверты и счета. Письмо для Мэри от ее полупомешанной сестрицы из Балтимора. Счет на кредитную карточку «Галф» – 38 долларов. Выписка из банковского счета: 49 расходных операций, 9 поступлений, остаток – 954 доллара 47 центов. Да, это удачно, что в оружейной лавке он воспользовался кредитной карточкой.
– Кофе еще горячий, – сказала Мэри. – Или хочешь что-нибудь выпить?
– Лучше выпить. Я сам приготовлю.
Еще какие-то бумажки. Напоминание из библиотеки о просроченной книге: «Лицом к лицу со львами» Тома Уикера. Месяц назад Уикер выступал на встрече ротарианского клуба; все потом единодушно признали, что лучшего оратора еще не слышали.
Записка от Стивена Орднера, одного из крупных заправил «Амроко», корпорации, которая владела контрольным пакетом акций «Блю Риббон». Орднер приглашал его зайти в гости, чтобы обсудить предстоящую сделку с фабрикой в Уотерфорде. Устроит ли Бартона пятница, или он собирается махнуть куда-нибудь на празднование Дня благодарения? Если да – просьба позвонить. Если нет – приглашение приехать вместе с Мэри. Карла, оказывается, давно уже мечтает потрепаться с Мэри и т. д. и т. п.
Очередное уведомление от компании, прокладывающей автостраду номер 784.
Он долго стоял, разглядывая это послание при сером свете, проникающем через окно, затем
Мерв по-прежнему оживленно болтал с Лорном. Краски на новом «Зените» были не просто изумительные – они завораживали. Будь наши межконтинентальные баллистические ракеты столь же замечательными, подумал он, вот славно было бы где-нибудь бабахнуть. У Лорна была абсолютно седая шевелюра. Серебристая. Немыслимого оттенка серебра. Он вдруг, сам не зная почему, представил себе Лорна лысым. Плешивый как коленка, вспомнил он и смешливо хрюкнул. Хотя непонятно, чем так рассмешил его мысленный образ внезапно облысевшего Лорна Грина.
Мэри, улыбаясь, подняла голову.
– Смешинка в рот попала? – спросила она.
– Да так. – Он покачал головой. – Вспомнил кое-что.
Усевшись рядом с женой, он чмокнул ее в щеку. Высокая тридцативосьмилетняя женщина, она вступила в тот противоречивый возраст, когда женская красота как бы определяет, какой стать в зрелом возрасте. Кожа у нее была гладкая, а груди небольшие и упругие; такие не провиснут. В еде Мэри себе не отказывала, но подвижный образ жизни не позволял ей располнеть. Во всяком случае, и лет через десять ее не испугает приглашение появиться в купальнике на общественном пляже. Его мысли невольно перенеслись к собственному брюшку. Да брось ты, Фредди, где ты видел хоть какого-то руководителя без пуза? Живот в наши дни – символ успеха и процветания. Как «Дельта-88». Да, Джордж, ты прав. Следи за своим четырехкамерным моторчиком, избегай рака – и дотянешь до восьмидесяти.
– Как прошел день? – спросила Мэри.
– Прекрасно.
– Ты уже смотрел новую фабрику в Уотерфорде?
– Нет, в другой раз.
Он не был в Уотерфорде с октября. Орднер это знал – кто-то наверняка ему напел, – поэтому и прислал это письмо. Новая фабрика должна была разместиться на месте бывшего прядильного комбината, и представитель мелкой риэлтерской фирмы то и дело названивал ему, пытаясь ускорить сделку. Вы ведь не единственные покупатели, напоминал он. Я тоже времени зря не теряю, отвечал он риэлтеру. Потерпите еще немного.
– Как насчет этого кирпичного дома на Кресент? – спросила Мэри. – Ты еще не смотрел?
– Он нам не по зубам, – ответил он. – За него сорок восемь тысяч просят.
– За такую лачугу! – вознегодовала Мэри. – Да это грабеж на большой дороге!
– Вот именно. – Он отпил виски. – Что рассказывает наша милая Беа из Балтимора?
– Ничего нового. Устроилась в какую-то сверхмодную клинику, где лечат с помощью гидротерапии. Потрясно, да? Слушай, Барт…
– Что?
– Нам ведь переезжать пора. Двадцатое января на носу. А то нас на улицу выставят.
– Я делаю все, что в моих силах, – заверил он. – Потерпи немного.
– Этот маленький особняк в колониальном стиле на Юнион-стрит…
– …уже продан, – закончил он за нее, допивая виски.
– Вот именно об этом я тебе и толкую, – недовольно сказала Мэри. – Нам с тобой он бы подошел идеально. С учетом компенсации мы бы вполне потянули.
– Он мне не понравился.
– Что-то тебе в последнее время не угодишь, – проворчала Мэри. – Не понравился он ему, – пожаловалась она телевизору. На экране уже дергалась певичка-негритянка. Она пела «Эльфи».