Книги Судей
Шрифт:
– Но если что-то приходит из прошлого, – сказал я, – то, наверное, это должны ощущать все?
– Не обязательно. Здесь играет роль человеческий фактор. Некоторые люди слышат писк летучей мыши, а другие – нет. Некоторые люди видят призраков или духов, что суть одно и то же, но большинство людей – нет. То есть точно так же, как низкочастотные звуковые волны
Должен признаться, что все это звучало странно, и я последовал за Тони в его кабинет, не испытывая особых ожиданий. Посреди комнаты стоял большой прибор, который я воспринял как нагромождение проводов, колесиков, цилиндров и батарей. Тони повернул ручку здесь, подкрутил винт там и наконец потянул рычаг. Раздался треск, немного похожий на тот, что издают рентгеновские аппараты, а затем – мягкий гул.
– Работает, – удовлетворенно кивнул Тони. – Теперь слушай внимательно.
Мы молча сидели несколько минут. Потом я отчетливо услышал голос Тони:
– Теперь слушай внимательно.
Я не сомневался, что он зачем-то повторил свое указание, но голосом более низким и мягким, чем в первый раз.
– Да, слушаю, – сказал я.
Он вскочил.
– Ха! Ты что-то слышал?
– Ты второй раз сказал: «Теперь слушай внимательно».
– Нет, я сказал это лишь раз. Интересно, интересно… чрезвычайно интересно! Вот теперь я расскажу тебе о моем шофере. Он пришел сюда, когда прибор работал, и неожиданно сказал: «Сэр, я сделал это в прошлый понедельник». Я спросил его, что он имеет в виду, и ответ был поразительный! Он думал, что я попросил его заказать новые покрышки, хотя разговор об этом у нас был неделей раньше.
– Но это безумие, – сказал я. – Твой шофер услышал то, что ты сказал неделю назад, а я услышал то, что ты сказал две минуты назад. А ты? Ты ничего не слышал в обоих случаях?
– Даже
– Объясни мне это как-нибудь! – воскликнул я.
Он рассмеялся.
– Прежде чем я скажу хоть две фразы, ты утратишь всякое представление, о чем я говорю. Лучше давай попробуем еще раз.
Мы просидели еще полчаса; прибор трещал и гудел, но на этот раз безрезультатно. Потом пришло время переодеваться к ужину, и мы спустились вниз.
Вечер прошел спокойно, и на следующее утро я проснулся после долгого, глубокого сна с убеждением, что сновидения мои были очень яркими, но ни одного из них я не запомнил. Единственное, я знал, что в моих снах были веселье, какое-то движение и смех, но даже эти отрывочные воспоминания – совершенно беспредметные – быстро покинули сознание. Зато я подумал о том, что сегодня Рождество и наше натужное веселье неизбежно. Это мрачное предчувствие в полной мере оправдалось: шумные развлечения сменяли друг друга с головокружительной быстротой. Мы падали на льду, украшали рождественскую ель, пели песни и играли в игры с наряженными ребятишками из деревни. Праздничный вихрь утих только часам к семи. Дети заскользили домой по льду, перекидываясь снежками. Марджери поднялась к себе в спальню, чтобы прилечь, Тони улизнул к своему прибору, а я остался в кресле у камина до ужина.
Внезапно мое внимание привлекло белое пятно, зашевелившееся в дальнем конце зала, где прежде было темно. Я пытался было всмотреться, но пятно исчезло – упорхнуло как бабочка, растаяв в тени. Одновременно до меня долетел аромат лаванды, и пока я размышлял, откуда он взялся, аромат тоже исчез. Потом моего уха коснулась едва различимая музыкальная нота, похожая на треньканье скрипичной струны… Все это были какие-то неясные впечатления – эхо впечатлений, как их можно было бы назвать.
Конец ознакомительного фрагмента.