Книжка для раков. Книжка для муравьев (сборник)
Шрифт:
Правда, при таком образе жизни у нее не оставалось времени на то, чтобы присматривать за своими детьми так, как положено. Если она приступала к работе, то сажала рядом с собой маленького Якоба, который еще не умел ходить. Если маленький Якоб сидел четверть часа, то это ему надоедало, он протягивал ручонки к матери, ласкал ее и ласково восклицал: «Мама! Мама!»
Когда блеет маленькая овечка, то мать всякий раз отвечает, оставляет траву, которую так ей нравится щипать, и, встревоженная, бежит к блеющему детенышу.
Но Изабелла овцой не была. Поэтому, когда
Так она вела себя очень часто и словно своим поведением говорила: «Смотри, Якоб! Просьбами ты от меня ничего не добьешься. Но если ты будешь очень настойчивым и необузданным, то сможешь получить от меня все, что захочешь».
Хотя Якобу не было еще и полного года, он все-таки очень хорошо это понял. Он совсем разучился просить и, если чего-нибудь требовал, только кричал. Если таким способом ему не удавалось достичь своей цели, то он ложился на землю, катался по ней, топал ногами и царапал себе лицо. И тогда все было как надо. Напуганная мать всплескивала руками, говорила: «Беда! Ведь ребенок может заполучить грыжу от крика, приобрести дурной нрав. Тихо, Якоб! Тихо! Вот то, что ты хочешь! Смотри! Вот кофеек, вот леденцы! Гляди! Ну, теперь все как надо?»
Маленький Якоб воспитывался на этот манер и стал большим Якобом. И большой Якоб вел себя точно так же, как Якоб маленький. Если он что-нибудь требовал от родителей, то начинал ворчать, расхаживал по дому, в ярости там и сям разбрасывал вещи, так хлопал дверями, что они могли разлететься на части, не шел к столу, а садился с куском сухого хлеба в угол, пока наконец родители не сдавались и не удовлетворяли его требования.
На это теперь очень часто жаловался отец и рассказал своему соседу, что с Якобом просто беда. Что он упрямец и хочет всего добиваться силой.
Его сосед дал ему совет ни в чем ему не уступать. Чтобы обуздать такого невоспитанного ребенка, надо просто задать ему хорошую трепку, а если у него не получится показать ему, кто в доме хозяин, то пусть лишь постучит в стенку, и он придет ему на помощь. Отец послушал совета. Однажды, когда Якоб стал требовать, чтобы ему справили новый сюртук, а его желание не исполнили сразу, и, по своему обыкновению, он начал снова ворчать и шуметь, отец постучал соседу. И общими усилиями они поколотили парня.
Но было уже слишком поздно. Якоб совершенно рассвирепел. Он оделся, взял свою трость и шляпу, пробурчал: «Ладно, отец! Еще увидите, что вы наделали! Не нужен мне больше ваш хлеб». И с этими словами пошел прочь, громко хлопнув дверью.
Отец хотел было выскочить за ним и успокоить, но сосед его удержал и сказал: «Пусть идет!
Но Якоб не вернулся – он пошел в солдаты.
«Я же знал, что так получится, – сказал отец соседу. – Вот как бывает, когда слишком строг со своими детьми. Спасибо за дурацкий совет, который ты дал. Если бы я только снова был с Якобом, я с радостью делал бы то, что читал по его глазам. Ведь он должен был иметь сюртук, а я должен был взять на него деньги под проценты».
Как сделать детей непригодными к жизни, а саму жизнь безрадостной
В Зандлебене с давних времен жил один крестьянин, которого знали еще многие старики, и звали его «сосед Ребок». Этот Ребок считал, что у каждого человека должна быть своя свобода, поэтому нужно позволять каждому ребенку поступать по своей воле и только следить за тем, чтобы он не делал ничего дурного и не совершал глупых выходок.
Теперь у него было двое сыновей, одного из них звали Фриде, другого – Бальцер. Однажды воскресным днем он отправился с ними гулять, сел под липой и сказал:
– Послушайте, дети, вы подрастаете, и настало время узнать, кем вы станете. Вы уж скажите мне, к чему у вас есть желание. Кем вы хотите стать?
– Я стану пастором, – сказал Фриде.
– А я останусь при земледелии, – сказал Бальцер.
– Ладно, – ответил отец, – ты, Бальцер, можешь без возражений следовать своему желанию, будь лишь очень прилежным и заботься о работе и хозяйстве. Надо очень многое делать, если хочешь честно зарабатывать земледелием. Тебе, Фриде, я тоже не хочу препятствовать. А есть ли у тебя на то голова? Я слышал, что тому, кто хочет стать пастором, надо знать семь языков! Решишься ли ты их изучать?
– Даже если бы их было 24, – сказал Фриде, – то и этого я бы не испугался.
Но отец не поверил на слово, а вместе с Фриде пошел к господину пастору и попросил, чтобы тот немного его прощупал и попытался выведать, действительно ли его Фриде способен стать пастором.
Господин пастор попросил Фриде в течение недели приходить к нему, несколько раз с ним поговорил, велел ему читать книги, затем пришел к отцу и сказал: «Сосед Ребок! У вашего сына светлая голова и необычайное желание очень многое знать. Пусть учится во имя Бога».
Бальцер остался при земледелии и зарабатывал так много, что смог взять в аренду имение в Зандлебене, где его дела шли очень хорошо и где благодаря своему прилежанию и умению вести хозяйство он нажил изрядное состояние. Фриде, напротив, сначала окончил школу, затем университет, и его всегда хвалили за неутомимое старание. Вскоре после того как он вернулся из университета, господин пастор в Зандлебене умер, и господина магистра Фридриха Ребока избрали вместо него. Он хорошо справлялся со своими обязанностями, проповедовал и объяснял Библию так, что его любили слушать все жители Зандлебена, а многие благодаря его проповедям стали умнее, лучше и счастливее.